– Так что случилось… товарищи?
Сейчас Архитектор совершал подвиг. Самопожертвовал, можно сказать. Наступал на горло собственной песне. И то: один из самых ревностных «господ» области снисходил до того, что зачислял в «товарищи» «этих товарищей»… ну, или сам примыкал к ним «товарищем».
«Вот, что значит личная материальная заинтересованность!» Такой была фраза, с уважением к личной материальной заинтересованности живописавшаяся на лице Представителя. Сам он тоже был «лично материально заинтересован». И весьма недурственно.
– Уважаемый товарищ Главный Архитектор…
Правдоискатель Петров, как ни в чём не бывало, продолжил истязание ушей и души «господина» Архитектора.
– Мы просим Вас ответить только на один вопрос: что здесь затевается? Только – честно и прямо: с «вариациями на тему» мы уже ознакомлены.
Предваряя ответ, Архитектор постарался улыбнуться максимально широко, добродушно и где-то даже «по-товарищески».
– А Вы разве не знаете? По телевидению же передавали!
– А что? Что такое? Когда? – растерялась толпа. Тут её только и брать: тёпленькой, беззащитной, «спросонья».
Главный Архитектор совсем уже собрался так и сделать. То есть, обвести торжествующим взглядом лица «товарищей», умело выдержать эффектную паузу – и «дослать патрон в патронник». Но в последний момент он передумал: оглашение в рабочем порядке могло дать больший эффект.
– Детский садик, конечно.
Так и сказал: «садик». Не «сад», а именно «садик»: к уменьшительно-ласкательной форме у нас всегда больше доверия, особенно применительно к дошкольным учреждениям.
– Детский садик?!
Народ был явно не готов к такому «удару». И то: дошкольные учреждения у нас теперь лишь закрывались – и в массовом порядке, по причине «нерентабельности». А тут затеяли новый! Такого ещё не было
за все годы строительства «светлого будущего номер два».
– Да, детский садик.
Главный Архитектор был сама простота. Ну – настоящий «товарищ»! Надо быть объективным: он выбрал наиболее эффективный способ, чтобы достучаться до сердец разъярённых людей, давно уже никому и ничему не верящих. Он мог пуститься в пространные рассуждения с экономическими выкладками и ссылками на статьи закона. Но вместе этого он «пошёл другим путём»: был лаконичен и прост. Доступен, то есть. А народ у нас любит, чтобы его – «не против шерсти». Чтобы с ним – как с равным. На понятном ему языке. К такому умельцу он завсегда – с открытой душой.
– Да неужто же – детский садик?!
– Да! И не просто детский садик…
Главный Архитектор всё больше притязал на лавры ученика библейского змия.
– …а садик для жителей вашего района. Точнее даже: микрорайона. Ваших и ещё нескольких соседних домов!
– А хоть бы и садик!
Диссонансом с нарастающим мажором прозвучал голос Правдоискателя Иванова.
– Хоть бы и садик! Здесь не должно быть никакого строительства! Даже детского садика! И потом: даже если здесь будет построен именно садик – в чём я лично сомневаюсь – разве все наши дети попадут в него? Нет, не все: садик-то – не безразмерный! А остальные дети – не детсадовского возраста? Им-то где играть? А ведь их у нас – большинство!
Главный Архитектор уже готов был частично стушеваться, но тут пришла помощь. И совсем даже не неожиданно: Зодчий сам подготовил её приход. Потому что «работал» он не «по площадям». «Принципиальное» неприятие «пипла» не мешало ему точно выбирать наиболее перспективные цели. Потому что Архитектор работал с народом и знал его. Генетическое родство дополнительно способствовало пониманию.
