— Как хорошо! Красавица! — подбадривает меня Лидия Васильевна.
— Спасибо… Не знаете, когда будет обход?
— Так сегодня не будет… праздники. Только дежурный в родовой…
— Что же это, значит, меня опять не пустят к сыну? — настроение меняется. Оно у меня вообще, как кардиограмма. То вверх, то вниз резкими скачками.
— Не могу знать…
— А Надежда Анатольевна? Виталий Тимофеевич? Нет никого? Да? — понимаю, что у этих людей есть свои дела. Они и так слишком много внимания мне уделяют.
— Наденька Анатольевна уехала, а Виталий и не приезжал. У него вроде поездка была запланирована… на выходные… Клинику новую открывают, — разводит руками.
— Понятно, — совсем скисаю.
— Если что понадобится, зови. И не плач, завтра будет Алексей Алексеевич, уж мы его уговорим.
Слабо киваю и занимаю руки книгой. Делать все равно нечего. Я здесь на «птичьих правах». Спасибо, что не выгнали, как говорится.
И вот ближе к вечеру, когда я уже не надеюсь на чудо, меня наконец-то посещает врач. Тот, кого совершенно не ожидала увидеть.
— Привет… — несмело заходит в палату.
— Здравствуйте, — забываю, что мы перешли на ты. Виталий смотрит на меня некоторое время, так что под его взглядом начинаю нервничать.
— Вы приехали из-за того, что с ребенком что-то не так?..
— Нет, нет, — быстро успокаивает. — Ты как себя чувствуешь? В состоянии пройтись?
Поспешно убираю книгу и вылезаю из-под одеяла.
— Да! Конечно! Мне можно к сыночку?! — киваю и чуть не пританцовываю от нетерпения.
— Я отведу, — расплывается в улыбке. — Только учти, что ему твое эмоциональное состояние очень важно. Увижу слезы или обморок, сразу в палату под замок.
В шоке распахиваю глаза.
— Да не волнуйся, про замок это я так, несерьезно. Но все-таки постарайся настроиться. Готова?
— Да…
***
— Давай руку, идти не очень близко.
В принципе я нормально держусь на ногах, но на всякий случай следую его совету: хватаюсь за предложенное плечо, ощущая тепло и приятный запах одеколона. Это немного смущает, навевает на глупые мысли. Чувствую себя странно. Но отказаться не могу, слишком сильно желание наконец-то увидеть сына.
Мы проходим коридор и заворачиваем. Стараюсь запомнить дорогу, но в голове каша. Я боюсь. Меня потряхивает от неизвестности. Хорошо, что со мной врач — крепкий мужчина, без опоры было бы куда сложнее.
Наконец, мы останавливаемся у дверей в отделение. Там лежат малыши, появившиеся на свет раньше срока. Те, кого нужно заботливо выхаживать
— Идем, не передумала? — внимательно смотрит на меня.
— Нет, конечно.
Виталий объясняет мне правила посещения, помогает надеть медицинский одноразовый халат и заводит внутрь. Нужная палата третья от начала коридора. Делаю глубокий вдох и, цепляясь за доктора, захожу в помещение. В глаза бросаются несколько колыбелей под специальными «колпаком» — кувезы. Занято всего два «инкубатора», но сразу же иду к своему. Я и без подсказок уверена: этот ребенок мой.
Осторожно, почти не дыша подхожу к колыбели и замираю.
Какой он маленький… крохотные ручки, личико… Мой ангелок, кажется, уберется на ладонь… А вокруг провода, мониторы, капельницы… Боже, какой он хрупкий, кажется, таких детей не бывает…
— Все хорошо? — Виталий встает рядом, но я не слышу его. Все внимание сосредоточено на малыше.
Я старалась, настраивала себя, но не могу сдержать слез, смотря на сына через стекло кувеза.
— Не плачь, с ним все хорошо. Он подрос за эти дни, — не замечаю, как ладонь владельца клиники находит мою руку.
