— Не могу ничего с собой поделать, они сами текут, — поспешно вытираю слезы. — Просто слишком много эмоций. Небольшой шок. Это мой единственный малыш, долгожданный… первые роды. Я даже не думала, что все будет так…
— Арина, знаешь… у меня тоже должен был родиться ребенок. В феврале. Но не родится.
Хлопаю ресницами, глядя на то, как голубые глаза становятся печальными.
— Мне жаль, — отвожу взгляд, не зная, что еще сказать.
— Так что вам с мужем крупно повезло.
— Мой муж отказался от нас с сыном! — слетает с губ, о чем тут же жалею. Зачем я рассказываю о своих проблемах чужому человеку, у которого и без меня полно своих забот?! — Но мы с ангелочком справимся. Обязательно справимся, — эмоции переполняют. Закрываю лицо руками и поспешно выхожу из палаты, чтобы не волновать ребенка.
— Арина, прости меня… я не знал… — слышу шаги за спиной. Виталий Тимофеевич бежит за мной, совершенно растерявшись.
— Все хорошо. Не за что извиняться. Это не твоя вина, что я… — осекаюсь на полуслове. А ведь клиника репродукции, в которой мне делала ЭКО принадлежит ему… Боже мой! Как же я сразу не догадалась…
Заглядываю в голубые глаза, которые так сильно напоминали мне чьи-то. Такие же добрые и немного печальные. В голове складывается «два плюс два», и я понимаю, почему Надежда Анатольевна и Виталий настолько близки. Она его мать! И именно она уговорила меня сделать ЭКО, взяв биологический материал донора.
Между нами повисает напряжение. Он ждет, что я продолжу, а я не знаю, что сказать. Ведь если бы ребенок действительно был от Вовы… Возможно всего, что сейчас происходит со мной, удалось бы избежать.
— Почему он вас бросил? — Виталий осторожно сжимает мою ладонь.
Молчу. Очень много признаний, слишком все остро…
— Ариш… — мое имя в его устах звучит по-особенному. Но мне нельзя просто взять и вывалить все на чужого человека. Будь он сколь угодно милым, добрым и сопереживающим.
— Я сделала глупость. Сама виновата, так что нет смысла говорить об этом… — убираю ладонь из его руки и отвожу глаза.
— Если захочешь выговориться, я выслушаю, — тихо уверяет, снова перехватывая мой взгляд.
— Спасибо, Виталий. Ты очень хороший врач.
Он невесело усмехается.
— Можно мне вернуться к сыну?
— Да. Если успокоилась, то идем.
Сердцебиение приходит в норму, мысли тоже. Я более уверенно подхожу к кувезу и с трепетом смотрю на свое новогоднее чудо. Маленький кулачок сыночка совсем близко, и я неосознанно к нему тянусь, чтобы наконец, почувствовать своего ребенка.
— Можно мне дотронуться?
— Давай. Я покажу как.
Виталий берет мою руку, и мы вместе запускаем наши ладони в колыбель через специальные отверстия. Не передать словами, что чувствую в этот момент.
Маленькие пальчики как будто бы смыкаются вокруг моего пальца и сейчас я самая счастливая. Мой родной сыночек!
Улыбка наконец озаряет лицо. И я перевожу взгляд на врача, который подарил мне возможность, эти чудесные мгновения. Он тоже улыбается.
— Ему нравится, — шепчет Виталий, кивая в сторону каких-то заумных приборов, иллюстрирующих состояния ребенка.
— А мне как нравится! Это же самое настоящее чудо… — отвечаю ему также шепотом. Мы оба стоим, плечом к плечу, склонившись над крохотным созданием. Каждый думает о своем, сейчас слова ни к чему. Позже я расспрошу доктора про каждую мелочь. Буду знать, как ухаживать за таким хрупким и беззащитным ребеночком. Но пока я наслаждаюсь сладким чувством близости и только что обретенного материнского счастья. Удивительно, доктор Одинцов совершенно не мешает мне наслаждаться. Наоборот, как будто от тоже получает удовольствие от общения с малышом. Я совершенно расслабляюсь, отмечая про себя, как сильно он любит детей.
