Читать онлайн Александр Петридис - Могильник империи

– Ваше Величество, герцог Килоса пишет, что бунтовщики были выбиты из города и загнаны в окрестные леса, – доложил Аарон, командующий имперскими армиями. – По-хорошему нам следует отправить войско в Килосийский лес, в противном же случае имперский тракт будет парализован для торговли, что неприемлемо.

– Я бы не торопился с подобными решениями, генерал, – вклинился Аристарх. – Нам сейчас нельзя терять людей, гоняясь за холопами и кулаками по лесам. Сами знаете, молодой Ниярский каган жаждет крови, собирает войска под Фолио. Набеги на деревни вблизи Килоса учащаются каждую неделю.

– Потому мы и должны отправить войска, Ваше Величество, – словно не слыша первого консула, обратился к императору Аарон. – Если мы будем медлить, каганатский щенок может принять это за слабость и двинуться на город, в чем будет прав! Мои люди докладывают, что этот Шандор уже собрал под Фолио семьдесят тысяч штыков, двадцать тысяч всадников и неизвестно сколько артиллерийских орудий. Если мы не выдвинемся сейчас, может стать слишком поздно!

– Ваше Величество, генерал Аарон недооценивает опасность своей авантюры. Если вы помните, то семнадцать лет назад, в войне с царством Теосидов, мы уже отправляли войска к осажденному Килосу. Тогда северяне наголову разбили…

– Пока вы вспоминаете поражения своих фаворитов не забывайте, что именно я тогда оборонял Килос, будучи полностью окруженным, аж третий год! – Генерал ударил кулаком по столу, заставив пешки на карте подпрыгнуть. – И продержался бы еще, если бы не подписанный тогда мир… Да и нельзя сравнивать профессиональное войско Теосидов с немытыми смердами, которых юнкера из города выбить сумели.

Сидевший во главе стола император поднял руку, заставив советников умолкнуть. Он выглядел ужасно уставшим. От десятков бессонных ночей под глазами появились темные круги, давно нестриженные черные волосы неряшливо торчали из-под короны, которую государь почти перестал снимать.

– Герцог Аристарх прав, – наконец молвил он. – Даже несмотря на то, что это крестьяне – их много, они вооружены, многие из них вели различный промысел в этом лесу. Гнаться за ними бессмысленно и опасно – можно потерять слишком много людей, что я категорически запрещаю, пока над нами нависла угроза войны!

Государь нервно постукивал пальцами по столу. Корона оказалась тяжелее, чем он предполагал в юношестве.

– Казна пустеет, а треклятые смерды восстают из-за поднятия пошлин! Вражеские шпионы разносят в народе «успехи» республиканцев!

– Ваше величество, Килос – торговая столица мира, большая часть горожан жила за счет торговли…

– Этот бунт не начался бы просто так. Откуда у крестьян нашлось столько оружия? Наторговали хочешь сказать? На пять тысяч ружей? – перебил консула император Дмитрий. – Я уверен, что Софийские мрази как-то причастны к этому. Необходимо найти каждого, кто имел или мог иметь связь, симпатию к республиканцам и подвергнуть суду.

– Дмитрий, если вы помните, ваш отец… – вновь попытался вклиниться Аристарх.

– Мой отец потерял весь Юг страны! – закричал государь. – Самые богатые регионы империи ушли под власть Софийских бунтовщиков, которых мой отец в свое время отказался по вашему совету казнить! Мы потеряли прибрежные Эмпорос и Софию, потеряли лояльность Софоса – крепости священного ордена, потеряли Пиргос! Все земли южнее реки Танаис отошли к повстанцам! Потому я приказываю вам найти и подвергнуть суду каждого. кто может представлять угрозу целостности империи. Слышишь меня, Аристарх?

– Будет выполнено, Ваше Величество, – мрачно ответил первый консул.

– Тем не менее, в отношении бунтовщиков вы правы, – более спокойным тоном продолжил Дмитрий. – Отправлять войска в Килоссийский лес смерти подобно. Про имперский тракт придется на время забыть. Бунтовщики не пойдут на Запад, ибо Килос они взять не смогут, а в землях Ниярского Каганата их ждет только смерть и рабство. Значит они или двинутся к Теосидам, чтобы безопасно перейти через их территорию в леса под горой Морте, или бегут к республиканцам. В противном случае они зачахнут в этом лесу, ибо прокормиться пятью тысячам человек там не удастся – им придется выйти на восточную равнину, где вы, генерал Аарон, их и разобьете. На этом всё.

Советники попрощались с императором и покинули зал заседаний. Дмитрий Икосид встал из-за стола и направился в покои дочери. Четверо гвардейцев последовали за ним.

По пути в покои Авроры, император поглядывал на картины, украшавшие коридоры дворца. Десятки, сотни подвигов его предков, запечатленные лучшими художниками тех времен, давили на государя.

Дмитрий остановился у картины своего отца. Он восседал на троне, бодрый и грозный. По левую руку от него стоял молодой Аристарх, его верный друг, первый консул империи. Десятки подданых выстроились к императору на прием, в их лицах читался восторг и надежда. «Я помню тебя другим.» – Подумал государь, вспомнив последние дни отца. Он был слаб и запуган, ему всюду мерещились враги. Он засыпал с кинжалом под подушкой, а в прикроватной тумбе всегда держал пузырек с ядом. Гражданская война и последовавший за ней позорный мир сломали его.

– Что ты думаешь о правлении моего отца, гвардеец? – спросил император, продолжив идти в покои дочери.

Напуганный подобным вопросом солдат замялся, но быстро взял себя в руки.

– Он был добрым правителем, Ваше Императорское Величество, справедливым и…

– И сколько человек этот добрый и справедливый правитель казнил? Скольких сгноил на каторге? – перебил его император. – Сколько жен и детей оставил без отцов? Скольких ты убил по его приказу?

– Ваше Императорское Величество, – пробормотал побелевший гвардеец, – ваш отец, светлая ему память, был хорошим человеком. Просто на его долю выпали тяжелые времена…

– А я хороший человек? – спросил Дмитрий, дойдя до покоев дочери и посмотрев гвардейцу в глаза.

– К-к-конечно, Ваше…

Император не дослушал его и вошел в покои Авроры. Что еще мог ответить ему гвардеец? Одним взмахом руки государь мог сжить этого человека и всю его семью со свету.

Девочка семнадцати лет, с темными, спадающими до пояса волосами, сидела за столом и читала какую-то книжку. Услышав, как кто-то вошел в комнату она оглянулась и, увидев отца, бросилась ему на плечи.

– Батюшка!

– Солнца ясный лучик! – тепло проговорил Дмитрий, сев вместе с дочерью на её кровать. – Что ты читаешь?

– Фрейлина Анна принесла мне поэму о князе Нори, владыке Еогона! – весело начала рассказывать девочка. – Ты знал, что он в одиночку одолел десяток василисков, защищая свою невесту в Еогонском чертоге?

– И отрубил последнему великану руку одним ударом? – с ухмылкой добавил император. – Мы с твоей мамой часто ходили в Сомнийский императорский театр на спектакли по этой поэме, когда были молоды.

– Фрейлины говорят, что мы очень похожи с ней, – робко промолвила Аврора, опустив взгляд в пол.

Дмитрий крепко обнял дочь, после чего аккуратно приподнял её подбородок и посмотрел девочке в глаза.

– Если бы твоя мама только видела, какой красивой девушкой ты выросла, она бы даже позавидовала, – сказал государь, глядя на лицо дочери. Она и правда была вылитой матерью. – И я уверен, что когда царевич Зигмунд увидит тебя, он решит, что до этого дня никогда не видел никого красивее. И никогда не увидит.

– Лишь бы он дар речи не потерял, батюшка! – рассмеялась Аврора. – А то на брачной церемонии не сможет клятву прочитать.

– Ты уже решила, в каком платье будешь? – поинтересовался Дмитрий.

– В зеленом, батюшка. В цветах нашего дома, – ответила девочка. – А он наверняка будет в синем, фрейлины говорят, что у Теосидов так принято.

– В середине празднества синими будут, наверное, все. Северяне – большие любители выпить…

Аврора встала с кровати и начала ходить по комнате, рассказывая, как с фрейлинами обсуждали музыкантов, которые должны играть на свадьбе.

Император же лег на спину и, глядя на дочь, задумался. Ее мать умерла при родах. Несмотря на уговоры своих советников, Дмитрий отказался от нового династического брака. Он не мог представить кого-то другого подле себя. И потому каждую ночь корил себя за условия мира, заключенного с Теосидами в начале своего правления. Оборонительный союз и вечная дружба, в обмен на матриархальный брак своей новорожденной дочери на втором сыне царя Теосидов. Он не хотел, чтобы его единственная дочь была помолвлена и обречена на брак с тем, кого ни разу не видела. Но долг перед страной был выше, нежели его желания.

– Ты чем-то опечален, батюшка? – спросила Аврора, заметив, как отец помрачнел.

– Нет, солнце… Просто задумался о делах…

– Не тревожься из-за меня, – сказала девочка, сев подле отца и взяв его за руку. – Ты делаешь все, что можешь.

– Да, ты права… – пробормотал Дмитрий и встал с кровати. – И буду делать еще больше.

Торговый квартал Килоса гудел. В таверне «Пьяный Кабан» юнкера шумно обсуждали, как на днях выдворяли бунтовщиков из города.

– Ну значит сбивает он меня с ног, целится аркебузой и тут БАХ! А курок-то – не жмется! – смеясь, поведал товарищам подробности боя Трифон. – А руки-то по локоть – нет! Я, падая, саблей отсёк, а он видно от шока не заметил. Зато видели бы вы его лицо, когда он глаза на руку опускает, а там…

– Это еще что! – сказал ему товарищ, махнув рукой. – Мы бились на центральной площади, крестьяне палили невпопад, многих посекли, но никого не убило. Нам штабс-капитан орет «ДЕСЯТЬ ШАГОВ ВПЕРЕД», мы их тесним к стене, а после как выдаст «ОГОНЬ». Повалили там человек пятьдесят за раз, а потом на штыки! Вот тогда они и побежали. Помнишь, Антон?

Сидевший рядом юнкер отхлебнул пива и поставил кружку на стол.

– Не сказал бы, что есть чем хвалиться, – сказал Антон, откинувшись на спинку стула. – Ну перебили мы пол сотни крестьян, ну и что? Этим дуракам хоть пушки дай, хоть коней – сами поубивают друг друга. Их только годы муштры исправить могут, а так, да хоть десять тысяч, хоть двадцать их бы было – нет разницы. Нет чести медведю хвалиться убийством овцы.

– Ну ты тоже борщишь, – сказал ему Трифон напротив. – Если бы крестьяне были ни на что кроме полей негодны, то и Софийской республики бы не было…

– В республике и не крестьяне правят, Трифон, – ответил ему Антон. – Если бы не поддержка лордов-предателей, мятеж бы подавили. Сколько в Софии было восставших? Пятнадцать тысяч, притом не все вооруженные. Если бы лорды не поддержали их, то хватило бы одной имперской армии, чтобы зарубить все быдло на корню. Без поддержки знати этот сброд бы и мельницу удержать не сумел, не говоря уже о городе…

– Может не будем из-за этого спорить, а? Ну хотя бы сегодня, – вмешался их товарищ. – Давайте лучше выпьем. За императора!

– За императора! – Юнкера встали из-за стола и осушили кружки, после отправив самого младшего за добавкой.

Дверь таверны отворилась. Внутрь вошел старик в изодранном плаще, он сел за соседний стол и заказал у подбежавшей девчонки миску похлебки и кружку пива. Антон присмотрелся. На обрывках плаща незнакомца виднелся лавровый лист – герб Фароса, его фамильный герб.

Юнкер встал и, слегка шатаясь, подошел к столу незнакомца.

– На тебе мой фамильный герб, но я не знаю тебя. Назови свое имя.

– Вы никогда не отличались наблюдательностью, – ответил старик, лениво взглянув на Антона.