– Будет выполнено, Ваше Высочество.
Дверь зала совета отворилась и помещение наполнилось ароматом вишни. В комнату вошла Аврора.
– Ой, Ваше Величество, господин первый консул, – Застеснялась девушка. – Я зайду позже…
– Нет-нет, солнце, мы уже закончили. – Остановил ее император, кивнув советнику, тем самым сообщив, что он свободен.
Аврора подошла к столу и уселась на ближайший к отцу стул, после чего положила на стол серебряный перстень с большим изумрудом, ограненным под медвежью голову – символ дома Теосидов.
– Я надеялась подарить тебе его на своей свадьбе, но учитывая обстоятельства…
Дмитрий заметил, что цесаревна слегка расстроена.
– Не беспокойся, солнце, твою свадьбу не сорвет даже десяток василисков, – пробормотал император, взяв дочь за руку.
– Нет, батюшка. Ты сам знаешь, сейчас не стоит разбрасываться деньгами… – сказала Аврора, опустив взгляд в стол. – Можно устроить свадьбу и без празднества, его можно провести и после войны…
Государь отпустил руку дочери и закрыл лицо руками. Треклятый щенок-каган посягнул на самое дорогое, что было в его жизни и он этого не забудет…
– Ты стала слишком взрослой, чтобы давать мне быть отцом тогда, когда я должен быть императором, – сказал Дмитрий, грустно улыбнувшись и надев подаренный дочерью перстень. – Спасибо, солнце.
В Килосе шел ливень. Антон спешил в отхожее место после очередного наряда на крепостной стене. Наконец дойдя до пункта назначения, юнкер уселся делать свои грязные дела. Годы в казармах юнкерского училища притупили нюх и научили делать подобные вещи так быстро, насколько это возможно, потому через полторы минуты он вышел из отхожего места, но далеко уйти не сумел.
Прямо перед юнкером стоял подполковник в компании четырех гвардейцев. Антон принял строевую стойку и поприветствовал старшего по званию.
– Здравия желаю, ваше высокоблагородие!
Подполковник быстро пробежался глазами по стоящему перед ним юнкеру, после чего достал из полевой сумки лист бумаги.
– Ты – Антон Фаросский, баронет Фароса и сын Янниса Фаросского? – спросил худой подполковник гнусавым голосом.
– Так точно, ваше высокоблагородие.
– Отлично. – Штаб-офицер ехидно улыбнулся, поправив воротник. – Антон Фаросский, баронет замка Фарос и земель окрестных, вы обвиняетесь в пособничестве республиканским диверсантам, помощи в организации Килосийского крестьянского бунта, укрывательстве врагов короны, а также прочих связях с руководством боевых организаций Софийской республики. Указом Его Императорского Величества Дмитрия Икосида, владыки Сомнии и всех земель Икосийских вы приговорены к ссылке, с лишением всех титулов и наделов…
Чем дальше подполковник читал свой поганый листок, тем больше у юнкера округлялись глаза. Он не понимал, что происходит. Розыгрыш Трифона? Штабс-капитана? Тот старик из «Пьяного Кабана» был высокой шишкой, решившей погулять среди черни?
– Ваше высокоблагородие, это какая-то ошибка… – начал лепетать юнкер. – Я много лет обучаюсь в юнкерском училище, я верный подданный короны, мой отец верно служил Его Императорскому Высочеству много лет…
– Ваши родители был убиты при попытке оказать вооруженное сопротивление при аресте, после того как им предъявили обвинение о связях с республиканцами, – отвлекшись от чтения, сказал подполковник, и злобно улыбнулся.
– Это бред какой-то… – сделав шаг назад пробормотал Антон. – Мой отец бился с республиканцами под стенами Краноса в составе имперской армии!
