– Не знаю. На руднике постоянно нуждаются в новой рабочей силе, но эти люди не похожи на колонну осужденных: ни у кого из них не связаны руки, а на ногах нет кандалов.
Мы постарались разглядеть их получше, несмотря на расстояние. Может быть, мы встретились с Торкасом? Эти люди казались оборванцами, но я бы не осмелился назвать их бандитами. Когда стемнело, мы разбили лагерь почти одновременно, и нас разделяло менее тысячи шагов. Они видели наш костер, а мы – их. Когда в таком пустынном и глухом месте две группы людей не обмениваются приветствиями, это говорит о многом. Но я сказал себе, что, возможно, нас заставляет соблюдать дистанцию не враждебность, а взаимное недоверие.
На следующий день сцена повторилась: два каравана двигались параллельно. На горизонте четко вырисовывались восемь человеческих фигур и очертания вьючных животных. Солнце безжалостно палило, и из паланкина мне были видны бритые головы носильщиков, шедших впереди, красные, точно вареные осьминоги. В полдень я приказал им остановиться.
Мы оказались в небольшой низине, где стояло несколько рахитичных деревьев, отбрасывавших скудную тень. Я сел под одним из них, почти совсем засохшим. Сервус старался освежить меня, обтирая мне шею и лоб мокрым платком, но я был изнурен и разгорячен, а, как известно, жара и усталость не улучшают характер человека. Я обратил внимание на Ситир, которая казалась свежей и отдохнувшей, и ее вид меня разъярил:
– Посмотри-ка на нашу амазонку! Все мужчины устали как собаки, а она, наоборот, невозмутима, как спартанец при Фермопилах[35].
Ахия не обратила на мои слова ни малейшего внимания. Она сидела в довольно странной позе, скрестив ноги и положив ступни на бедра, и медитировала.
– Тебя нельзя назвать женственной. Наверное, ты стала такой после тренировок, которым подвергали тебя монахи Геи. Чем тебя учили убивать? Копьями, мечами или топорами?
– Руками, – наконец ответила Ситир, но я не понял, говорит она серьезно или насмехается надо мной.
– Неужели? – сказал я, решив продолжить игру.
– Да. Сначала нам приносили ящериц размером с ребенка.
Я не понял ее ответа.
– И что же вы делали с такими длинными ящерицами?
– Мы их душили.
Я вскрикнул, не желая в это поверить.
– Это правда, – вмешался в разговор Сервус, который продолжал смачивать водой мою шею и подбородок.
– Но это был только первый этап, – продолжила Ситир совершенно равнодушным голосом. – А когда мы убивали по пятнадцать штук, нам приносили крокодилов.
– Крокодилов???
Сервусу снова пришлось пояснить:
– Именно так, доминус. Кандидаты, претендующие стать ахиями, обязаны научиться их душить. Убивать крокодилов.
– Но я видел крокодилов втрое длиннее человека, и шея у них толще бычьей, да еще и защищена чешуей! Какой крокодил позволит человеку задушить себя?! Да он скорее сожрет несчастного, который попытается это сделать.
В эту минуту Ситир, уставшая от моих настойчивых вопросов, прервала свою попытку помедитировать, сделала пару шагов ко мне и заявила:
– Крокодилам никогда не удавалось справиться с ахиями; может быть, только какой-нибудь ученик монастыря оказался у хищника в желудке.
– Это действительно так, – подтвердил ее слова Сервус. – Это упражнение самое сложное из всех, которые надо сделать, и многие кандидаты погибают прежде, чем им представляется возможность войти в Большой Кратер в надежде, что какой-нибудь из Темных Камней выберет их.
