Морозные узоры. Стихотворения и письма - страница 17
Испод моей тяжелой крыши
Заткал он серебром седым.
Ложился тихо светлый иней,
Как легкий пух полярных птиц,
На чернеть губ, на лоб мой синий,
На темную кайму ресниц.
Так я лежал, морозом скован,
Покорен и бездумно-строг.
Был тишиною очарован
Кладбищенский немой чертог.
Вдруг сразу сделалось теплее.
Мороз сбежал с подземных троп,
И с каждым днем всё тяжелее
И уже становился гроб.
Там бредом мартовским невнятно
Журчали где-то ручейки.
Мое лицо покрыли пятна
И белой плесени грибки.
Вздуваясь, я качался зыбко,
Ручей журчал вблизи, и вот
Непобедимая улыбка,
Оскалясь, разорвала рот.
Он близок, мой удел конечный.
С ним исчезая в диком сне,
Я шлю моей улыбкой вечной
Приветствие весне, весне!
1911. <4 ноября. Москва>
Последний час
С тех пор, как стало всё равно,
Тоска души моей не гложет.
Я знаю: это суждено
И будет и не быть не может.
И всё мне грезится тот час,
Когда перед погасшим оком,
В томленье диком и глубоком
Зажжется свет в последний раз.
И каждый день чертой недвижной
Мне предстоит земной конец:
Не человек и не мертвец,
Я некто странный, непостижный.
Еще в глаза мне бьется день,
Зеленым сумраком плывущий,
А уж могильных крыльев тень
Меня одела смертной кущей.
Уходит жизнь, как легкий дым,
В сознанье страха и обиды.
Лишь возглас первой панихиды
Мирит умершего с живым.
1911
«Смерть надо мной прошелестела…»
Смерть надо мной прошелестела
Гигантским траурным крылом.
Теперь одно осталось дело:
Считать бесцельно день за днем.
Увы! Безжалостной угрозой
Мой дух навеки поражен.
Вот отчего грущу над розой,
Зачем бегу пиров и жен.
Но знаю: час придет заветный,
Вновь смерть подкрадется ко мне
И с той же лаской незаметной
Ужалит сердце в тишине.
И буду я, безумец дикий,
Скитаться днем и по ночам,
Встречать невиданные лики,
Внимать неслыханным речам.
Я истощу всю страсть, все силы,
Чтоб жизнь была сплошной пожар,
Чтоб сладкий сон в тиши могилы
Мне был как вожделенный дар.
Но утешением крылатым
Ты сбережешь прощальный срок,
Пьянящий горьким ароматом
Миндально-белый порошок!
1908 <12 апреля. Нижний Новгород>
«Снова о смерти мечтаю любовно…»
Снова о смерти мечтаю любовно.
Жить я хочу, но и смерть мне желанна.
Пусть мои годы невидимо, ровно
К старости мирной текут неустанно.
Пусть станут чуждыми близкий и кровный,
Сказкою жизнь оборотится странной.
Детские зори, пылая слезами,
Глянут в глаза золотыми глазами.
Вновь от заката, приближась к восходу,
Тешиться стану веселой гремушкой.
Елку засветят мне к Новому Году,
Стол именинный украсят игрушкой.
В старость войду как в глубокую воду.
Смерть ожидая над тихой подушкой,
В час голубой, упоительно-лунный,
Сладко услышу призыв однострунный.
Если б твой призрак возникнул у гроба
В час, как уложат мне мертвые руки!
Если б свела нас земная утроба
В черных подвалах кладбищенской скуки!
Ах, я боюсь: не узнаем мы оба
Прежнего счастья! В пространствах разлуки
Новые зори, пылая слезами,
Глянут в глаза нам чужими глазами.
1913
Тайные знаки
«Как звезды в небе, хоры тайных знаков…»
Как звезды в небе, хоры тайных знаков
Плывут в душе, и, вечно одинаков,
Один и тот же неизменный бред
Всё шепчется и снится с детских лет.
Нездешних слов ночные отголоски!
В пучине дней спасительные доски,
Несете вы к заветным берегам
Пловца судьбы, отдавшегося вам.
В часы забав рыдаете, как совы,
Неодолимы, сумрачны, суровы;
В часы, когда от горя нем язык,
Как радостен доверчивый ваш клик!
Откуда вы? Далекие ль приветы
С родных могил покинутой планеты,
Глухие ль стоны бездны мировой,
Похожие книги
Борис Садовской (1881–1952) – заметная фигура в истории литературы Серебряного века. До революции у него вышло 12 книг – поэзии, прозы, критических и полемических статей, исследовательских работ о русских поэтах. После 20-х годов писательская судьба покрыта завесой. От расправы его уберегло полное забвение: никто не подозревал о том, что он жив.Настоящее издание включает в себя более 400 стихотворений, публикуются неизданные и несобранные стихи и
Творчество Григория Яковлевича Ширмана (1898–1956), очень ярко заявившего о себе в середине 1920-х гг., осталось не понято и не принято современниками. Талантливый поэт, мастер сонета, Ширман уже в конце 1920-х выпал из литературы почти на 60 лет. В настоящем издании полностью переиздаются поэтические сборники Ширмана, впервые публикуется анонсировавшийся, но так и не вышедший при жизни автора сборник «Апокрифы», а также избранные стихотворения 1
Дмитрий Петрович Шестаков (1869–1937) при жизни был известен как филолог-классик, переводчик и критик, хотя его первые поэтические опыты одобрил А. А. Фет. В книге с возможной полнотой собрано его оригинальное поэтическое наследие, включая наиболее значительную часть – стихотворения 1925–1934 гг., опубликованные лишь через много десятилетий после смерти автора. В основу издания легли материалы из РГБ и РГАЛИ. Около 200 стихотворений печатаются вп
Что мы знаем о блокаде Ленинграда? Дневник Тани Савичевой, метроном, стихи Ольги Берггольц – вот наиболее яркие ассоциации. Как трагедия стала возможна и почему это произошло лишь с одним городом за четыре страшных года войны? В этой книге коллектив российских историков обращается к ранее опубликованным архивным документам, шаг за шагом восстанавливая события, которые привели к голоду сотен тысяч ленинградцев. Дополняя источники статьями и коммен
Генеалогия, алгоритм поиска родословной, практические советы и рекомендации, автофикшн, философия времени, путешествие по городам и пяти странам, путешествие во времени и пространстве… Можно ли это уместить в одну книгу? Можно, если это родословный детектив-путешествие, вобравший в себя реальные и вымышленные события, которые невозможно отделить друг от друга. Такого вы ещё не читали. Книга, которая писалась десять лет. Нет, всю жизнь. И она не о
Героиня книги «Зеркало-псише» Марья Ивановна Ушкина проходит путь от детства до зрелости, сопровождаемая субличностью зазеркалья. Иногда с лирической светлой грустью, иногда с юмором и самоиронией героиня проживает свои ошибки. Зачёркивает летние дни сложного детства и отрочества в календарях, составляет список своих поклонников, покидает любимого, придумывает теорию жизненных циклов и щедро делится творческим анализом собственных ошибок.
«Алая заря» свидетельствует о возвращении на Землю сотворённого человека. Казнь (заклание) и Пробуждение (оживление трупа) – не вымысел. Это быль. Адам Антихрист – человек, сотворённый в истине (Дух истины). И это факт.
Оставленная самыми дорогими и любимыми людьми, Рейчел Дельверн с диагнозом острой социофобии, попала в психиатрическую лечебницу города Нью-Йорк. Убийственные воспоминания, колющие сильнее любого укола с диазипином, любимые и ненавистные лица из прошлого, посещающие ее в кошмарах, ставший родным лечащий врач, неоднозначные чувства к симпатичному интерну, ежедневная жесткая самокритика, постоянная борьба с чувством ущербности, с душевной болью и,
Непридуманная история о поиске себя в пространстве самых заветных мечт. Таких, о которых вслух и говорить страшно. От которых в груди теплеет, а по спине топчутся мурашки. Тех, до которых руки не доходят, потому что «таким точно не заработаешь».Современный мир изобилует историями успеха, но о его цене рассказывать не принято. Редко кто осмеливается делиться тем, что переживает на пути к заветному, с какими трудностями сталкивается и как справляет