– Сразу видно, что вы приезжий моряк, к тому же интеллигентный на вид… – сказала она и поправила прическу. – Вот только ваш чемоданчик истоптал мои туфли. Вы не могли бы его немного сдвинуть в сторонку?
Я продвинул поклажу еще глубже под себя и постарался дышать как можно тише, в сторону окна. Капли пота струйкой стекали по лицу и шее до самых пят. И тут, к своему стыду, я ощутил, как в моем молодом организме медленно и уверенно поднимается волна приятного, но запретного желания. Как бы я не пытался отвлечь себя на другие темы, связанные с работой и недавним штормом на море, ничего не помогало, хоть тресни. Ощущение возбуждения от близости горячего женского тела становилось все сильнее и сильнее.
Почувствовав мое состояние, она наклонила ко мне голову и тихо прошептала:
– Я все понимаю: вас и вашу молодость… Но не до такой же степени! Вы страстно дышите в самое ухо, и мне от этого становиться щекотно. А когда мне щекотно, я возбуждаюсь. Оно вам это надо?
От ее слов я густо покраснел, как нашкодивший ребенок, попавшийся врасплох. Со смущением взглянув в ее игривые глаза, я вдруг понял, что она просто смеется надо мной, неопытным юнцом! Тогда я был слишком молод, чтобы понять, когда женщина флиртует, а когда недовольна чем-то. Я даже не догадывался, что эта зрелая женщина с шикарной грудью и упругими бедрами намного слаще любой неопытной молодой девчонки. При определенных обстоятельствах, моя попутчица с удовольствием преподала бы мне урок настоящих отношений.
Тем временем, она загадочно улыбалась и чуть склонив голову продолжала смотреть на меня. Теперь уже ее дыхание стало частым и порывистым, а лицо покрылось испариной. Я чувствовал, что еще немного, – и она начнет смеяться, то ли от возбуждения, а может надо мной, таким робким и неуклюжим. А мне было не до смеха. Толпа зажала нас так, что было не вздохнуть, ни выдохнуть.
К счастью, на следующей остановке пора было выходить. Мятого и взъерошенного от пережитых страстей, с шутками и прибаутками меня вытолкнули к солнцу и свежему воздуху. Широко открывая рот, и дыша полной грудью, мое тело выпало на улицу, как оглушенная рыба на мокрый песок. Двери троллейбуса с шумом захлопнулись. В окне мелькнула знакомая женская фигура. Хотелось на прощание помахать ей рукой, но троллейбус исчез за поворотом, будто его и не было.
Заглянув в свою бумажную шпаргалку, я радостно обнаружил, что идти оставалось совсем недолго. «Цель близка! „Азохен вей и танки наши быстры“, – почему-то пришли на ум слова из старой еврейской песни. – Так, вон детский сад, а напротив, через дорогу, должно находиться нужное мне старое кирпичное здание. А ты боялся, что не найдешь!»
Ручка чемодана окончательно сломалась, пришлось обхватить его двумя руками и прижать к груди. А пока шел, вспоминал, как первый раз оказался в Одессе.
После мореходного училища меня и еще двоих выпускников направили работать мотористами на судно, стоящее в здешнем порту. Вечером прилетели в аэропорт, куда идти – толком не знали, но у товарища был адрес то ли дальней родственницы, то ли близкой знакомой его мамы, точно помню. И вот мы ночью нагло вваливаемся к ошарашенной незнакомой женщине, долго и упорно объясняем, что она приходится родственницей нашему приятелю и было бы неплохо, если мы переночуем у нее. Когда она наконец поняла, кто мы и откуда, то долго хохотала, хватаясь за живот. К нашей радости приняла нас как полагается: накормила, напоила и уложила спать. Правда рано утром женщина нас растолкала.
