– Завтра, в шесть я заеду за тобой. У нас деловой ужин.
– В чём смысл моего присутствия? – снова спокойно и вежливо, но внутри – взрыв. Меня бесят вот эти показушные приёмы, когда он демонстрирует меня, как элитного кобеля на выставке. Цепляет на шею медали, надевает намордник и водит на поводке.
– Смысл в том, что ты мой сын! Этого достаточно! Не заставляй меня втолковывать простые истины! Я заеду за тобой, и лучше тебе быть готовым! – прорычал любящий папа и отключился.
Быть его сыном – та ещё задачка. Сомнительное удовольствие, как и быть его семьёй. У нас с ним нет ничего общего. Я не пошёл по его стопам и, хоть он и вдалбливал в меня, что я его наследник, я не хотел, чтобы его заводы и пароходы однажды достались мне. Впрочем, у отца отличное здоровье и замечательная наследственность. Бремя его миллионов мне не грозит.
К тому же, у него есть законные наследники: официальная жена, дочь и внуки. И всем нам вольно или невольно приходится общаться. Так папа постановил, и никто его ослушаться не посмел.
Как бы там ни было, я не имел ничего против сестры и племянниц. Всё остальное – болезненные, безжизненные пересечения, которые никому ничего не давали, кроме страданий.
Женщины… Они всегда намного острее воспринимают жизнь, им проще смириться, но сложнее принять предательство и чёрствость, равнодушие и властный диктат, который заставляет плясать под дудку того, кто не просто платит за музыку, но и сочиняет её для всех.
Может, поэтому я не любил в женщинах покорное смирение. Мне нравились бунтарки, способные найти рычаг и перевернуть мир, лишь бы не терпеть бесконечные попрёки, нравоучения, не покоряться тому, кто больше даст или звонче бряцнет золотой монетой.
Мама терпела. Майя, отцова официальная жена, терпела. Чуть меньше терпела Олеся – сестра по отцу. Но ей уже и сам бог велел: вышла замуж, родила детей, сама себе хозяйка, от отцовых подачек уже не зависит.
У неё удачно сложилось: Леська правильно подобрала кандидата в мужья. Сэр Скот Вознесенский одобрил. Редкость, но так уж случилось. Миллионеры и гении на дороге не валяются. К тому же, Гай Юлий Смоленский имел в рукаве собственные аргументы, позволившие ему беспрепятственно войти в клан Вознесенских.
У Леськи своя, особенная история. Может, однажды, она напишет мемуары или издаст книгу-бестселлер «Как улизнуть от тирана-отца и удачно выйти замуж». Хотя вряд ли: она слишком деятельная, и сидеть, сочиняя романы, – это не её.
Мне же оставалось, как всем: терпеть закидоны отца и временами подчиняться ему. На то были свои, особые причины, о которых я предпочитал не вспоминать и не думать.
С другой стороны, не велика плата – побыть кобелём на выгуле. Пара-тройка часов – и свободен. Всё равно я для мебели. Фигура рядом с бизнесменом. К несчастью, очень заметная: мать наградила меня красотой, которая не в радость, а как редкостное проклятье. Избавиться нельзя, использовать противно.
Ничто не предвещало бури или катастрофы, когда ровно в шесть отец явился за мной на своём помпезном автомобиле. С водителем, как положено.
Я напялил деловой костюм, не забыл про галстук и голубую рубашку с ледяной искрой. Отец рассматривал меня, набычившись – придирчиво и скрупулёзно. Видимо, его всё в этот раз устроило, потому что он кивнул и комментарии оставил при себе.
Обычно он не скупится на эпитеты, если, по его мнению, что-то не так.
