Но зверь-предатель радовался такому чувственному и уязвимому телу в наших лапах, рыча: «Моя».
Мечусь по комнате, как совсем несмышлёный щенок, пытающийся найти себе место.
Идиот. Идиот. Идиот. Как можно было так сорваться?
Но на трезвую голову, завязав яйца в плотный узел, я готов был со всей серьезностью молить о прощении. Но её «побег» от сложившейся ситуации вывел меня из себя, давая волю зверю. Да, несомненно, полнолуние сыграло роль в почти неподвластном контроле над эмоциями.
Примирительное какао подгорело уже в третий раз, пока я отвлекался на похабные фантазии о её податливом теле подо мной или о том, что я сейчас буду ей говорить. Бросив со злостью грязную кастрюлю в раковину, и плюнув на все, уверенными шагами подошел к её спальне.
Три коротких удара и тишина в ответ распаляли внутреннего зверя только сильнее и выводили меня на эмоции. Когда удары перешли в настойчивые, и дверь стала опасно подрагивать под моим кулаком, с той стороны послышалось гневное и короткое: «Убирайся!».
Ну уж нет. Сегодня мы точно поговорим.
С нажимом давлю на дверную ручку, ломая механизм замка, и слышу характерный щелчок. К кромешной темноте комнаты глаза привыкают быстро. Я уже был готов к тому, чтобы встретить сотню ударов маленьких женских кулачков, оглохнуть от криков или быть униженным в словесной перепалке. Но я никак не ожидал этого…
Мелоди сидела на полу, обернувшись в толстое одеяло. Девичью жалостливые всхлипы я услышал сразу же. Они чередовались с протяжными завываниями. И от этого было не по себе.
Стараясь ступать как можно тише, я подошел к ней и сел на карточки. Её лицо опущено в колени, а тело бьет частой крупной дрожью.
— Мелоди? — протягиваю медленно к ней руку, но девушка только сильнее вжимается в стену, старясь натянуть больше кусок одеяла на голову.
— Я п-просила тебя уйти… — прошептала она дрожащим голосом.
Растерянный, я сидел около скулившего комка одеяла и не знал, что мне делать. Чувствовал свою беспомощность, но больше ненужность, ведь она просила меня неоднократно оставить её. Но тут её тело выгнулось под неестественным углом, и звук трескающейся кости сопровождался громким коротким криком. Я подхватил её тело, прижимая к себе, когда оно стало падать на пол.
Мелоди была не просто горячей. Температуру её тела можно было сравнить с реальным пламенем. Искаженное лицо от боли покрывали крупные капли пота, а выбившиеся пряди волос прилипли к лицу. Она клацала зубами, как от холода, и дрожащими пальцами старалась натянуть одеяло повыше.
На мгновение её тело в моих руках перестало биться, и она внезапно открыла глаза, четко посмотрев на меня.
Этого просто не может быть…
Желтая огранка почти золотого цвета, заменяющая привычный цвет радужки, переливалась в красивом свечении вокруг черного зрачка. Эти глаза я ни с кем не перепутаю. Ведь эта характерная черта присуща только одному виду сверхъестественных тварей – оборотням.
***
Лихорадка спала только к утру. Мелоди больше не пыталась меня выгнать. Да и, кажется, вообще не особо понимала, что происходит, и кто находится рядом. Она корчилась от боли, когда очередная кость в её теле ломалась, пытаясь трансформироваться, адаптироваться под оборотня, но тут же срасталась и возвращалась в прежний вид из-за быстрой регенерации сверхъсущества.
Как ей удавалось сдерживать эту адскую боль и не проронить не единого звука, ума не приложу. Возникало ощущение, что она проделывает это каждый раз, каждый месяц, терпя сквозь зубы невыносимые муки.
