Встаю с дивана и подхожу к раковине. Мою свою кружку. Сил нет больше сидеть с этими сплетницами и слушать какой новый директор красавец.
Да, он красив и статен. Но если бы они знали: что он мне предлагает… Сразу бы изменили о нем мнение.
Хотя такая своенравная и нескромная девушка как Соня могла бы запросто согласиться «греть его постель».
В комнату заходит Афанасич.
— Хватит вам тут болтать, перерыв закончился. Давайте работать.
Девчонки расстроено вздыхают и начинают прибирать стол.
— А ты, Надя, иди в приемную. Тебя новый директор вызывает.
Да что ж это такое! Никак он не успокоится.
Бросаю робкий взгляд на работниц и молча покидаю комнату отдыха.
Надя
Артур Алексеевич как всегда восседает в своем директорском кресле.
Верхние пуговицы белоснежной рубашки расстегнуты. Широкие плечи напряжены.
Медленно закрываю за собой дверь и смотрю прямо в его серьезное лицо.
Жду. Зачем позвал? А он не спешит рассказывать, молча осматривает меня.
Мне некомфортно от его пронзительного взгляда. Такое ощущение, будто он меня им раздевает.
— Спасибо сказать не хочешь?
— За что? — удивляюсь.
— За то, что я всех вернул на работу. Ради тебя.
— Ради меня? — с моих губ срывается нервный смешок.
Но лицо Артура Алексеевича не меняется. Он остается все таким же строгим и сдержанным.
Атмосфера тут тяжелая. Даже нельзя сделать глубокого вдоха.
— Поработаете пока, может, я все улажу, и производство в гору пойдет. Ваш прошлый директор все разворовал.
— Артур Алексеевич, — я тяжело вздыхаю и скрещиваю руки на груди, — не надо врать. Вы вернули всем работу не ради меня, а ради себя. И сделали это не просто так.
Его губы растягиваются в улыбке.
— Верно, — он кивает. — И взамен я хочу с тобой поужинать.
И все? Или в столице под словом «ужинать» скрывается и все остальное?
— Да почему я? — канючу устало. — Вон сколько девчонок по вам сохнут. Берите любую, никто не откажет. А меня оставьте в покое.
— Подойди ко мне, — вздрагиваю от его резкого баса.
Минуту сражаюсь сама с собой, но все же медленно шагаю к столу директора.
— Сядь, — он хлопает по столу, а я резко отшатываюсь.
Артур Алексеевич мгновенно встает с кресла, ловит меня за руку и тянет к себе.
Затем он плюхается обратно, и я оказываюсь у него на коленях. Окунаюсь в приятный запах его духов и боком прижимаюсь к его стальной груди. Из-под расстегнутой рубашки выглядывает жесткая темная поросль.
— Обсуждаете своего босса? — он спрашивает томным, льющимся как мед, голосом.
Его ладонь ложится мне на колено, оставляя ожог.
Хорошо, что я сижу в рабочих штанах, а не в сарафане.
Молчу и хмуро смотрю в темно-карие бездонные глаза.
Дергаюсь, пытаясь вырваться и встать, но его огромные лапы меня держат крепко.
— Наденька, я не хочу других. Я хочу тебя.
Он обхватывает мой подбородок и заставляет вновь смотреть на него.
— Я буду полностью тебя обеспечивать, все проблемы решу.
На слове «проблемы» меня вдруг озаряет. А не он ли причастен…?
Мишка дрался и раньше, но никогда в нем не было столько агрессии и жестокости.
— А это вы все подстроили? — произношу уверенно.
— Что именно?
— Мой брат сейчас сидит в СИЗО.
Густые брови Артура Алексеевича съезжаются на переносицу.
— Нет, — он цокает и чуть дергает головой. — Я никакого отношения к этому не имею. А за что его взяли?
— За драку. Он избил одноклассника.
— Насколько сильно?
