Мой ослепительный миг - страница 10

– Ку-урю-ю, – врастяжку и стыдливо отвечаю ему.

– Вот губы бы тебе оборвать, – строго сказал он, – да ладно, заслужила, на, бери мой «Казбек» (мы-то махорку курили). Я вот прошел по траншеям и спрашивал постовых: «Стреляете?» А они мне отвечают: «Да вот Зоя у нас идет по траншеям и стреляет со всех видов оружия». Так вот кто у нас главный стрелок. Молодец!

А уж потом за все подобные деяния получила я медаль «За отвагу»…

Обычно шапку я носила на макушке. Прихожу, как-то, докладываю командиру батальона, как прошел день, а он говорит:

– Ну-ка, сними шапку.

Я сняла, а оказывается, в моей шапке звездочка пробита. Он говорит:

– Как же так? Звездочка пробита, а голова цела? И посоветовал надевать шапку задом наперед, чтобы звездочка была сзади.

Однажды, как обычно, я пришла в траншею. У меня был там знакомый пулеметчик Коля, он вечно что-нибудь рассказывал про свою девушку Валю, письма показывал. Как подружка мне был. И вот он просит: «Дай мне хоть раз пострелять из винтовки (снайперской. – МК), а сама у пулемета постой». Я дала ему винтовку…

А потом приносят моего Колю – ему снайпер немецкий в горло попал. Ни речи у него не было, ни движения. Его потащили в тыл. Что с ним было дальше, я не знаю. Такое дело нехорошее у нас получилось… Мне было жалко его, плакала я. Зачем, думаю, дурочка, дала ему винтовку? Он же необучен был. Наверное, высунулся здорово, вот его и ранили. А тут надо знать, как и что. Нас-то готовили. Например, мы знали, что если танки идут, то нужно стрелять бронебойными патронами в смотровую щель и в место, где башня движется.

Обстрелянная я была – сначала в звездочку, а потом как-то ночью пуля попала по касательной в ногу. Ну, думаю, раз уж с ног до головы обстрелянная уже, значит, будет следующая в живот. Так и получилось потом…

С командиром дивизии меня не раз сводила судьба. После командира полка Гальперина Б. И. пришел Тонконогов, я и не запомнила даже его инициалы, и не хочу. И стал свои порядки устанавливать. Прежде всего он стал вызывать поодиночке девочек и склонять к сожительству. Меня вызвал, а я ему нахамила. Он отобрал у меня снайперскую винтовку и выгнал. Но одну подружку он себе нашел, Шатохину Наталью. Это ее дело, но я была разгневана, что винтовку он у меня отобрал. Написала комдиву письмо: «Пишу не как солдат, а как девушка, защищая честь и права свои и своих подруг» и т. д. Отправила с нарочным.

Это было зимой. Вызывают меня в штаб полка, а около него стоят сани-розвальни, мне сказали садиться и тулуп раскрыли, чтобы на дорогу укрыть. Я села, рядом в другом тулупе сидел командир полка Тонконогов. Едем молча. Морозец. Куда, зачем везут, не знаю, извозчик везет. Приехали к командиру дивизии. Его адъютант, мы с ним уже знакомы по траншее, провел меня в кабинет комдива. Это очень большая землянка – блиндаж. Ухоженная, с большим длинным столом. Командир дивизии дружелюбно встретил, усадил и стал расспрашивать обо всем. Я все рассказала.

– А может, тебя перевести в другой полк? – спросил он.

– Нет, не могу уйти от боевых друзей, мы вместе приняли боевое крещение, а это как кровная клятва.

– Да, ты молодец, командиры могут меняться, а солдаты – монолит нашей части, боевой дружбы. Хорошо, пройдите к моей жене на кухню, она вас ждет.

Я захожу на кухню, меня встретила высокая красивая женщина в форме капитана и в фартучке. На столе супчик, котлеты, компот. Вот такого я не ожидала. А котлеты-то я и дома не ела, все пельмени стряпали. А когда я уходила, она положила мне в карман три плитки шоколада. Командир дивизии, пока я угощалась, разговаривал на повышенных тонах с Тонконоговым. Потом распрощались, и мы поехали в свое расположение.