— Как
всегда, приятно иметь с вами дело, моя леди. Надеюсь, артефакт оправдает ваши
ожидания, — проговорил Рикард, растянув тонкие губы в улыбке.
— У тебя
месяц, Рикард. Не разочаруй меня, — подытожила нашу беседу, оставив на прилавке
половину обещанной суммы, я, наконец, покинула порт, пропахший солью и
водорослями. И направилась к дому Вельмы — старой лекарки, жившей на окраине в
маленькой хижине, увитой диким виноградом. Нужно было проведать нашего
новенького.
Мальчишку
нашли неделю назад — грязного, избитого, в рваной рубахе, прячущегося за
просмоленными бочками в доках. Мягкий эмонский акцент с характерным
растягиванием гласных выдавал в нём беглеца с торгового судна. Когда его
спросили, куда он направляется, мальчик лишь испуганно помотал головой — идти
ему было некуда. Оставлять его в доках было опасно, и я привела его к лекарке…
— А, вот и
ты! — Вельма, сухонькая старушка с добрыми морщинками вокруг глаз, встретила
меня у порога, всегда безошибочно определяя время моего прихода. От её серого
платья пахло целебными травами, а руки были испачканы чем-то ярко-зеленым. —
Заходи скорее, Лучик только уснул.
— Лучик? —
удивлённо приподняла бровь, переступая порог, пахнущий свежей выпечкой и мятой.
— Так
назвала его моя внучка, — усмехнулась старая лекарка, поправляя выбившуюся
из-под чепца седую прядь. — Говорит, когда он улыбается, словно солнышко
выглядывает. А настоящего имени он нам так и не сказал.
— Ясно, —
кивнула, проходя в маленькую комнату, освещённую мягким светом масляной лампы.
Мальчик спал, свернувшись калачиком на узкой кровати, застеленной лоскутным
одеялом. Светлые, почти белые волосы разметались по вышитой подушке, а на
бледной щеке ещё виднелся желтеющий синяк.
—
Ссадины почти прошли, аппетит к мальчонку вернулся, но уж больно он
зашуганный, — проговорила Вельма, поставив на тумбочку рядом с кроватью чашку с
отваром.
— Ничего,
теперь он не один и мальчишке больше нечего бояться, — прошептала, осторожно
поправляя цветное одеяло. — Теперь у него есть семья. Пусть и не совсем
обычная. В конце концов, все мы когда-то были такими же — потерянными,
одинокими, ненужными. Бродили по улицам, прячась от стражи, ютились в
подворотнях, засыпали голодными. Пока не нашли друг друга и не создали свою
собственную семью, пусть и живущую по особым законам.
— Пока ты не
собрала нас всех, — возразила лекарка, зная гораздо больше остальных.
— Да, —
коротко ответила, не отводя взгляда от лица ребенка. Я еще немного постояла у
кровати мальчика, а затем тихо вышла из комнаты, стараясь не потревожить
скрипучие половицы.
— Поешь,
совсем исхудала! — проворчала Вельма, сунув мне в руки узелок с пирожками, от
которых исходил дразнящий аромат корицы и яблок. — И не волнуйся, буду
присылать ежедневные отчёты о нашем малыше. А ту траву, что ты просила собрать,
я отправлю тебе завтра.
— Спасибо, —
коротко поблагодарив лекарку, я поспешила выполнить обещание, данное Дину —
заглянуть вечером в трактир, а заодно узнать настроение своих людей и послушать
последние сплетни…
Трактир
«Чёрная лилия» встретил меня привычным гомоном и теплом очага. Тяжёлая дубовая
дверь с чёрной кованой лилией на притолоке плавно закрылась за спиной, отсекая
вечернюю прохладу. Пробираясь между столами, я кивала знакомым лицам, то и дело
ловя на себе приветливые улыбки. Здесь, в прокуренном зале, где смешивались ароматы
крепкого эля, жареного мяса и свежего хлеба, собирались не только воры и
карманники, но и обычные горожане. Они и не подозревали, что половина
посетителей — члены гильдии, мастерски скрывающие свою истинную природу за
масками простых ремесленников и торговцев.
