без рюкзака. А следовательно, без телефона, воды, кофты и остатков бутерброда, аккуратно сложенного в пакетик в наружном кармане.
И только тут реальность происходящего обрушилась на меня, придавив всей своей непомерной тяжестью сразу.
Мой профессор английского – жуткий, звероподобный монстр, который, если верить любому ужаснику, будет теперь преследовать меня за то, что я узнала его страшный секрет. Как он стал монстром – совершенно неважно, хотя, перед смертью, конечно, можно и расспросить. Возможно, над ним проводили опыты в какой-нибудь секретной лаборатории, и за то, что я узнала об этом, теперь укакошат еще и всю мою семью, вплоть до бабушки из полувымершего села под Архангельском.
Разумеется, преследовать меня будут только в том случае, если то, что я увидела – не плод моего обкуренного травой воображения… И если я отсюда выберусь.
А я не выберусь.
Я, мать его, отсюда никогда не выберусь! Потому что я не просто сдуру сбежала в лес – я сбежала в орегонский лес! Без воды, еды и спичек. В лес, которому нет ни конца ни края, где температура по ночам в это время года падает почти до нуля, но это не мешает хреналлиону диких и очень хищных зверей вылезать из своих нор и берлог и жрать все, что движется и пахнет мясом.
Скорее всего, даже мои бренные останки отсюда не выберутся.
Вдруг разом обессилев, я сползла по щербатому стволу дерева на землю и села, обхватив руками колени. Ноги отказывались стоять, голова отказывалась понимать, что мне – крышка, а пить уже хотелось так, что было понятно – еще пара-тройка часов, и я начну умирать от обезвоживания.
Чтоб он сдох, этот супер-Тайлер!
О, если я выживу – месть моя будет страшной! Он еще не знает Настеньки Астафьевой! У меня, между прочим, два года занятий по карате, и уж что-то, а сделать мужику больно в штанах я точно сумею. Особенно, если нападу неожиданно.
Да, именно так – сначала коленом в яйца, потом локтем в подбородок, потом ногтями морду исцарапаю – да так, чтобы шрамы остались, а после, когда он очухается и врежет мне в ответ, разревусь и вызову полицию. И пусть он потом лет пять доказывает, что не пытался меня изнасиловать.
Я нарочно отвлекала себя подобной ерундой, потому что думать про мою будущую месть Тайлеру Бреннену было приятнее, чем представлять, как спустя несколько часов меня будет рвать на части какая-нибудь местная гризли c детенышами…
И уж тем более приятнее, чем размышлять о том, что я увидела в машине профессора Макмиллана.
И о чудо! Моя тактика сработала!
Голова прояснилась, от сердца словно кусок груза отвалился… даже руки перестали трястись – до такой степени меня вдохновила возможность как следует испортить жизнь сволочному квотербэку. С решимостью участника программы «Выживший» я вскочила на ноги и принялась осматриваться и прислушиваться, в надежде услышать вдалеке шум дороги.
Я всего лишь заблудилась – твердила себе. Всего лишь забежала в лес и немного… заплутала.
В конце концов, надо просто пойти обратно – вон по моим же следам, хорошо видным в свете полной луны, благо бежала я, как молодой слон, вовсю круша и ломая кусты.
На всякий случай решила обойти ствол «моего» дерева на предмет обнаружения мха. Что там говорят про ориентацию по мху? С северной стороны он растет или с южной?
– Кажется, с северной… – припомнила, ощупывая кору дерева и стараясь не вляпаться ногами в собственную рвоту.
