– А у тебя есть, что отписать?
– К сожалению – да.
Мама позаботилась. Она знала, что уходит, и хотела, чтобы у меня были гарантии. Она многое на меня переписала из своего наследства. В том числе, часть активов своей фирмы – отец ведь ушёл в политику, и официально не мог заниматься бизнесом. Поэтому там всем рулила мама, пока не слегла. А потом – отец ушёл из администрации и снова сел в кресло гендира. Но так и остался иошкой… Собственно, фирма изначально была маминой – от отца ей перешла. Как и дом, в котором сейчас все жили. Папа же у нас – честным вице-мэром сколько лет пробыл… В общем, мама, конечно же, хотела как лучше… Да вот только шакалы слюной капали на всё добро едва ли не с похорон.
Рассказываю всё это быстро-быстро, с пятого на десятое, но Монстр понимает и схватывает налету.
– Занятно, – тянет в конце моего рассказа.
– Обыденно, – отзываюсь я. – Эвелина же за папу не по любви вышла. Ей хорошей жизни хотелось. И каково знать, что на самом деле, главная ввезде – какая-то больная девица. А ей, столько усилий приложившей, только облизываться.
– И что ты предлагаешь? – он подаётся вперёд, подпирает голову руками, в глазах – явный интерес. Принял игру. Хорошо.
– Наказать отца. С вашей помощью. Вы ведь тоже хотите поквитаться с ним?
– Хочу, – подтверждает он, – и сгораю от любопытства, что же ты там такого придумала?
– На самом деле всё просто, – мне всё-таки удаётся вскинуть руку вверх и убрать волосы за ухо, – и банально. Буквально на поверхности…
– Не томи.
Мне страшно. Вот теперь – по-настоящему. Точно сочтёт сумасшедшей, пришибёт тут же. И даже закапывать не станет. Выбросит в окно на съедение псам. Я их слышала их лай, когда меня вели в тот подвал.
Успеваю нервно куснуть губу, хотя надо было бы прикусить язык, потому что уже в следующую секунду тот ляпает:
– Женитесь на мне.
Зажмуриваюсь.
Повисает театральная пауза.
А потом раздаётся смех.
В этот раз смеётся Монстр.
Надо мной.
Последним.
МОНСТР
А девчонка и впрямь забавная. И смелая. Он оценил. Не каждая могла бы сделать похитителю такое предложение… от котором ему – на самом деле – сложно отказаться.
И она права – когда он увидел весь расклад, то понял, что это и будет лучшим отмщением Сотникову. Когда все активы да и сам дом перейдут ему, Харитону Манькову, и он сможет выставить урода на улицу без копейки в кармане. Долго ли его мадам станет хранить ему верность?
– Поженимся – и я сразу отпишу всё вам, – рассказывала Анфиса. Тонкие пальчики подрагивали, волосы нервно поправляла, кусала губы. – Я же, по сути, недееспособная… Да и потом – не недолго осталось. Я вас не обременю…
Почему-то это признание перевернуло всё в душе. Хотелось орать: нет! не позволю тебе умереть! спасу тебя! Но сам же знал: глупость несусветная. Девочка – реалистка, вон каким тоном говорила, что для родного отца – обуза.
Что же за мразь ты, Сотников? Как так можно с родной дочерью?
В тот момент Харитон осознал: девочка совсем одна, никто за ней не придёт, никто не станет сражаться за неё. Как, должно быть, тяжело жить, понимая это.
Где только силёнки берёт?
Их разговор её вымотал – нанервничалась опять и отключилась. Он перенёс её в соседнюю комнату – пусть у малышки будет хотя бы иллюзия «своего пространства». Кореша, увидев его с такой ношей на руках, криво ухмыльнулись:
– Ты чего, босс?
– Ничего, – коротко ответил он. – Жениться решил. Эта девушка – моя невеста. Одно грязное слово, один сальный взгляд в её сторону – башку снесу на хер. Понятно?
