- Что будете с ним делать? – спросила я с любопытством.
- Посадим в яму и потребуем с его дядюшки выкуп, - сказал второй орк. – Пусть раскошеливается, если хочет увидеть племянничка.
- С деньгами можно смыться за границу, - продолжал другой орк. – Возьмем детишек – и смоемся. Хоть где лучше, чем здесь.
- Не жалко свою землю покидать? – подбросила я дровец в огонь.
- Жалко, - угрюмо подтвердил орк. – Но мы вернемся, если здесь что-то изменится. Кто знает, может, потом будет лучше.
- Как говорит мой папаша, - сказала я авторитетно, - всякое новое правительство будет хуже, чем предыдущее. Поэтому – лучше прихлопнуть наследного принца сейчас, потом проблем будет меньше. С кого вы будете требовать выкуп за принца? С его дядюшки? Он вам ни серебряной монетки не даст, а сюда отправит эскадрон эльфов, они вас под орех разделают и утыкают стрелами, как ежей.
Орки задумались. Тот, который нес меня, даже заскреб когтищами по затылку. Дагобер задергался на привязи, отчаянно мыча, но ему сунули под нос кулак, чтобы вел себя потише.
17. 17
Мы поднялись на гору, и перед нами раскинулась долина, окруженная сопками. Десять каменных домиков с кривыми стенами, окруженные плетеной изгородью, неподалеку пасутся крепкие пони и овцы. Кривоногие маленькие орчата бегают взапуски, орчихи копаются среди грядок. Никакой столицы и в помине нет – плачь Дагобер! Я посмотрела на принца насмешливо. Вид у него был уже не такой сияющий и надменный, как прежде. Он тянулся на веревке за орками, уныло слушая, как те рассуждали, что делать с пленником.
У ворот нас встретили двое орков весьма грозного вида – один напялил себе на голову вместо шлема котел, а у другого в руках была ржавая гнутая алебарда. Выслушав рассказ про пленение эльфийского принца, орки-охранники выказали свою радость пинками и тычками, так что бедняга Дагобер не успевал уворачиваться. Меня спустили на землю и торжественно потребовали сложить оружие, прежде чем войти в деревню Бар-Гобар, то есть Горный Городок. Я так же торжественно достала нож и передала его охранникам, после чего меня пропустили за плетеную изгородь.
Посмотреть на нас сбежалась вся деревня, и орки, захватившие эльфа в плен, снова и снова повторяли, как поймали наследного принца.
- Устроим сегодня праздник, - провозгласил самый старый из орков – такой же зеленый, но с седой щетиной на подбородке, - а завтра решим, что делать с эльфийцем.
Предложение привело всех в восторг, Дагобера прикрутили к лошадиной привязи и начали разводить костер неподалеку.
Глаза у эльфа чуть не вылезли на лоб, а я осторожно поинтересовалась, для чего разводится костер – неужели, чтобы пытать пленника. Орк, у которого я это спросила, добродушно расхохотался:
- Будем варить Чер-о-сус! Попробуешь его, гномыш, и больше ничто не назовешь вкусным, кроме Чер-о-суса.
Я сразу успокоилась, а Дагобер заерзал на привязи, и я его прекрасно понимала – он же не мог знать, что знаменитая орочья похлебка «Ешь и молчи» варится из нежнейшей баранины, а не из эльфийского окорока.
Орки занимались своими делами, на меня никто не обращал внимания, а так как идти мне было некуда, я присела на бревнышке у костра. Седой орк вместе с двумя соплеменниками принесли и поставили на подставку из камней великолепный глиняный казан – огромный, с идеально ровными стенками одинаковой толщины.
Седой орк взял глиняный горшок поменьше – такой же превосходной работы, и плотно набил его кусочками мяса, душистых кореньев и трав, а потом осторожно опрокинул, поставив горшок в казан вверх дном. Вокруг насыпали дикого гороха и бросили еще кусочек мяса, чтобы проверять готовность. Теперь кушанье должно было доходить под закрытой крышкой, чтобы приобрести удивительную, восковую мягкость. Глиняная крышка идеально закрыла казан – не осталось даже просвета толщиной с волосок.
