«Бедняжка! – подумал он. – Стерлинг совершил ошибку, оставляя её здесь без своей опеки!»
Франклин хотел бы спросить, что она намерена делать, если её супруг погибнет на поле боя и не вернётся… Но вовремя прикусил язык, потому что в ту же секунду девушка произнесла, не глядя на него:
– Я готова выехать с вашими людьми. У нас есть карта, где отмечены все поселения катоба в округе… Я хочу обыскать каждое… каждый дюйм этой земли, слышите?
Мужчине, за свою жизнь повидавшему всякое, не оставалось ничего, лишь согласиться с этим твёрдым импульсивным желанием.
– Он вам очень дорог, этот господин Брунель…
– С самого первого дня нашего знакомства он был любезен со мною. Один из немногих, кто был на моей стороне всякий раз, когда мы с супругом… не ладили. Милый и смешной Жеан. – Она обернулась, и затем её голос будто изменился; Франклин увидел, что её губы задрожали, но не от волнения, а внезапного порыва злости. – Я знаю, он жив. Всё же он остаётся французом, поэтому я надеюсь, что ирокезы не тронули его… А если же посмели… Боже милостивый, помоги им!
И Бенджамин Франклин кивнул, не найдя подходящих слов. Он видел сломленных людей, мстительных людей, жаждущих справедливости, и знал их природу. Искажённое гневом лицо этой девушки теперь напоминало ему их.
– Сообщите солдатам, прошу вас, – попросила она, – что мы выдвигаемся сейчас же.
На что он коротко поклонился, а затем вышел за дверь, где, уже снаружи, смог вдохнуть свежий воздух полной грудью.
***
Как назло ближе к вечеру небо прояснилось, и стало совсем тепло. Ещё и солнце стало пригревать. Погода наладилась, стихия отступила уже к пяти часам. Отряд солдат из Олбани и несколько жителей Форт Дэвидсон уже много часов рыскали в глуши леса, без привалов и отдыха, буквально прочёсывая каждый куст в поисках ирокезов. Вперёд ушли пятеро разведчиков, которым Франклин доверял, все остальные – с осторожностью, держась ближе к тропе, направлялись по их следам.
Амелия ехала верхом позади Франклина, констебля по имени Тимоти Блэквелл, присланного на помощь из города, Мегеры и единственного индейца-катоба, который отправился с ними, поскольку знал не только местность, но и английский язык. Его звали Янабе, и он являлся одним из сыновей знаменитого среди местных вождя племени, Нопкихи. Франклин и его люди заметили Янабе, когда тот следил за их отрядом недалеко от форта и, угрожая ружьями, заставили его выйти. Явно напуганный и растерянный, молодой индеец поклялся, что оказался рядом случайно и готов помочь белым пройти к границе территории ирокезов.
Большую часть этого утомительного пути Амелия пыталась следить за ним. Она не доверяла ему, и ей казалось, что она никогда больше не сможет доверять ни одному индейцу, из какого бы племени он ни был. Янабе этот непривычно широко улыбался, медленно растягивая слова в разговорах, и вёл себя непринуждённо в компании людей, которые практически заставили его пойти с ними. Амелии это не нравилось. Она в отчаянии билась за то, чтобы скорее отыскать Жеана, а какой-то краснокожий уже спустя десять минут пути чувствовал себя среди них, как родной. Это дико раздражало её. Девушка пыталась не упускать его из виду, при том каждый раз осматриваясь по сторонам.
Отряд спустился с холма в небольшую низину, поросшую высокой травой и тусклыми цветами багрового оттенка, когда вернулись разведчики и сообщили, что нашли догорающий костёр, явно оставленный индейцами. Франклин приказал рассредоточиться, и на мгновение Амелия крепче сжала пальцы вокруг спинки лука, прикреплённого справа от неё, на боку коня.
