Замираю. «Счастливое будущее» окончено, как и беззаботная жизнь. Теперь меня ждет непрошенная огромная ответственность и ранняя семейная жизнь.
Закрываю пианино. Выключаю на телефоне камеру. В квартире выключен свет. Видимо, мама легла спать. Хотя вряд ли она уснула бы под мою игру.
Пока закипает чайник, достаю чашку, которую сделала себе сама. Эдакий подарок на окончание учебы, с опережением на полгода. На некогда белой кружке я нарисовала клавиши пианино, а сверху добавила аккорд мажора. Вышло криво и чуть смазано, но я же не художник, поэтому простительно.
Из коридора долетают шаги. Мама в домашнем длинном халате выходит ко мне.
– Олечка, это будет увертюра?
– Не знаю. Пока это отдельное самостоятельное произведение. – «И вряд ли у счастливого будущего будет продолжение». – Я тебе спать мешала, прости.
– Все хорошо. Я не ложилась. Папа звонил. У него самолёт завтра в четыре вечера. К семи-восьми приедет.
– Отлично.
Я искренне радуюсь. Без папы действительно дома пусто. И маме будет легче. Хотя родители снова будут таскать меня в театр на концерты классической музыки или в католическую церковь послушать орган. Церковь…
– Не засиживайся допоздна, – говорит мама. Чем вырывает меня из размышлений. – Завтра нужно выбрать пьесу для поступления.
– Мама, я не собираюсь учится в Гнесинке, где училась ты. Я люблю химию, хочу придумывать и создавать новое и поступлю….
Обрываю речь на полуслове. Знакомое чувство заставляет меня сорваться с места и закрыться в туалете. Снимаю трусы в надежде увидеть естественное проявление месячных, но там ничего нет. Протираю себя бумагой – чисто. Неужели показалось? В отчаяние бью кулаком о стену. Бетон и плитка скрадывают звуки. А вот боль волной проносится от костяшек по всей руке.
– Олечка, с тобой все в порядке? – мама уже стучит в дверь.
– Все хорошо.
Зажмуриваю и расслабляю глаза. Включаю воду и умываюсь. Главное, не реветь при маме.
– Может, врача вызвать? Тебе плохо?
Выхожу за дверь. Мама взволнованно осматривает мое лицо, убирает за уши волосы, что намокли при умывании.
– Просто долго терпела. После написания музыки забыла, что хотела сходить в туалет, и чуть не описалась.
Улыбаюсь и направляюсь к себе в комнату. Мама усмехается.
– Пишешь такую замечательную музыку, а забываешь сходить в туалет и смыть за собой. Кстати, уже не первый раз.
Мама шагает в туалет, но я резко протискиваюсь между ней и косяком. Мы немного врезаемся.
– Я сама.
Нажимаю на слив, выключаю свет и снова иду к себе в комнату. На ходу тихо выдыхаю. Если бы зашла она, то увидела бы, что я не ходила в туалет, и тогда начались бы новые расспросы.
Кутаюсь в толстое одеяло. Несмотря на летнюю жару, меня снова бьет озноб.
Списываю задержку на простуду. Утешаю себя и пытаюсь поверить в это.
Пальцы поднимают телефон на уровень лица. Вопрос «Что делать?» быстро сменяется желанием найти какой-нибудь фильм, чтобы отвлечься. Натыкаюсь на кинокартину «Божий дар». Описание гласит, что семнадцатилетняя девушка Лера сталкивается с неожиданной беременностью. Она рассталась с парнем, а на носу экзамены. Перед Лерой стоит выбор: сделать аборт или же сохранить ребенка. Параллельно развивается другая история семейной пары, которая уже десять лет не может завести ребенка из-за ошибок в молодости. Решаю посмотреть из-за Леры.
В моменте, где подруга Леры толкает плечом Дениса – того самого парня, от которого героиня беременна, – узнаю мою Маргариту. Маргарита может и пощечину влепить незнакомому наглецу, и за словом не постоять, если кто-то назовет ее неполным именем. Правильно, она уже семь лет занимается единоборствами.
