Лера – героиня фильма – моя ровесница, но у нее есть крестная, которой она рассказывает о беременности. Выбор Леры очевиден с первых сцен фильма – аборт. Ведь она еще и жить-то не начала. И я склоняюсь к тому же. Жизнь в Москве дает мне больше осознанности, но вряд ли я готова к ребенку.
В моментах еле сдерживаю слезы. Когда мама читает письмо, утыкаюсь лицом в большого мишку. Я лишь слышу текст письма. Осознавая, к какому решению пришла Лера, восхищаясь ее храбростью и реву, не обращая внимания на начавшиеся титры. Наступает тишина. Мои всхлипы и поскуливание тихим эхом разносятся по комнате.
Глаза больно открывать. В темноте комнаты моргаю и снова шмыгаю. Сон накрывает волнами, как океан. Я будто проваливаюсь в темноту, но тут же пугаюсь и просыпаюсь, оказавшись снова на поверхности. И так несколько раз. Это утомляет. В итоге ухожу на дно сонного океана, и на время все успокаивается.
Встреча с подругой, как извержение вулкана – то, чего ты ждал и опасался. Обнимаю Маргариту на пороге своей квартиры:
– Мама уехала на частные уроки в Барвиху. Мы одни.
Она резко отстраняется и смотрит серьезным взглядом:
– Делала тест?
– Положительный.
Маргарита хлопает меня по плечу, затем подтягивает к себе и заключает в объятия. Пару мгновений мы стоим так.
Отступаю, давая место разуться подруге.
– Сочувствую. Как ты?
– В шоке. К счастью, мама торопилась и не заметила ничего. – Шагаю первая к себе в комнату, Маргарита следом. – Я вчера посмотрела фильм, «Божий дар» называется. Там тоже девушка в семнадцать лет забеременела. Так ее крестная дала ей макет эмбриона разрезать. Крестная сказала, что так будут ее малыша разрезать и доставать по частям… Я плакала. Не хочу, чтобы с моим ребенком такое было. Да вообще с любым! Он же уже живой и может чувствовать!
– Биолог проснулся, – хмыкает Маргарита. – Та героиня в итоге разрезала макет?
– Нет. Она сохранила ребенка. Написала маме письмо, где сначала запугала ее раком, а потом сообщила, что просто беременна. Парень ее вернулся, и они поженились.
– Это кино, Оля. Реальность другая.
– А вдруг Никита тоже все поймет. – Сажусь на банкетку около пианино.
– Ты собираешься за него замуж?! Да он сам ещё дитё, какие ему дети? – Маргарита кладет руку на мое плечо и смотрит сверху вниз. – Ты решила оставить ребенка? А как же поступление? Красивые студенты? Ты же так хотела изучать науку.
Опускаю голову. Как же тяжело!
– Я могу поступить куда хотела, взять академический отпуск и потом вернуться через год.
– Ага, так твои родители и побежали сидеть с малышом. Отец в разъездах с оркестром по стране, а мама учит богатеньких оболтусов.
– Как раз мама уже будет не одна, и ей будет спокойнее.
Маргарита садится на мою кровать и вздыхает.
– Оля, ты говорила, у твоей мамы постепенно прогрессирует. Не в обиду, но ты уверена, что ей стоит доверить совершенно беспомощное существо?
– Не знаю, – мне снова хочется плакать от беспомощности, страха и жалости к себе.
– Я надеюсь, родителям ничего не говорила?
– Нет.
Разворачиваюсь к инструменты лицом. Маргарита молчит, ожидая от меня действия. Она всегда относится с пониманием к моему написанию музыки. Было время, я ее учила играть, но мы оставили эту затею.
Маргарита прочищает горло, внимательно следя за моими руками.
– Допустим, ты оставишь ребенка. Ты знаешь, что тебя ждёт? – Встречаемся взглядом с Маргаритой. – Роды – это же очень больно.
