Не обращая внимания на доносившиеся звуки – дверь осталась не заперта и было слышно, как кого-то бурно выворачивает наизнанку, а также сигнал тревоги инса о запредельной нагрузке на мозг инспектора, – Тадынски буквально вгрызался в картинку, давая все большее увеличение на острие клина. Уже казалось, что Башня Советов раскачивается из стороны в сторону, как мачта на корабле в шторм. Ивор не останавливался до тех пор, пока в черно-бурой мгле, заслонившей весь обзор, не проклюнулось одно единственное зернышко.
– Коммуникатор. Управление Глобального Прогнозирования. Гретта Бови.
Тадынски с трудом проталкивал слова, словно в лицо дул шквальный ветер.
– Представьтесь, – Произнес неживой голос.
– Ивор Тадынски, инспектор социального регулирования. Пожалуйста, быстрее…
Тадынски держал взглядом черную точку, уже полностью потеряв ориентацию в окружающем мире. Он не чувствовал шлема на голове, не чувствовал кресла под собой. Ни рук, не ног… Только взгляд и голос.
– Слушаю.
– Из восемьдесят четвертого региона строго по направлению к девяностому движется точно такой же человек с «начинкой»! Передаю точную информацию.
Тадынски надеялся, что разведчица поймет и отреагирует на информацию правильно.
– Мадам Бови?
Разведчица не отвечала. Ивор забеспокоился, но Гретта ответила через несколько мгновений:
– Спасибо.
Уже гаснущее сознание фиксировало, как черно-бурый клин взрезают яркие вспышки…
Прямо посреди пелены жутких кошмаров появилось лицо. Оно было знакомо, но вот имени владельца этого лица Ивор вспомнить не мог. «И не пытался!» – осенило Тадынски и разом вернулась память. Рывком сел и вновь распластался по полу от боли. Внутренности болели так, словно по ним долго и с упоением маршировали.
– Хорошо. Приходи в себя, а я пока помогу остальным.
Безопасник, несмотря на нескромные габариты, бесшумно выскользнул из модуля. До слуха донеслись звонкие шлепки по щекам. Тадынски с трудом приподнялся и выглянул наружу из модуля. Безопасник самозабвенно хлестал Этьена по щекам – по-видимому, тоже в процессе работы достал до печенок. В поле зрения появилась Лилия. Бледная, шатающаяся и словно бы двое суток не спавшая. Левой рукой она держалась за стенку, а правой от чего-то отмахивалась.
Лафиньи затрепыхался и начал заслонять красное от хлестких пощечин лицо руками. Безопасник с легким разочарованием отпустил его и отступил в сторону. Взял коммуникатор и что-то быстро и неразборчиво в него забормотал.
Тадынски вдруг потерял к происходящему интерес. Он сполз по стенке на пол и подогнул колени к груди. Мягкий блик отвлек внимание и Ивор вдруг понял, что его запястье вновь кольцом обвивает браслет-змейка. Он хорошо помнил, как снял его и убрал в коробку и совсем не помнил, как его надевал обратно. Глаза змейки тревожно сверкали красным. Металл браслета казался таким прохладным, что Ивор не удержался и прижал его к пышущему жаром лбу. Тадынски даже не понял, что второй раз потерял сознание…
ГлаваТретья
– Господин Тадынски, приходите в себя, – сварливый голос буквально вкручивался в уши. – У меня мало времени!
Ивор сел и спокойно осмотрелся. Не удержался – ощупал грудную клетку, но все что ощутил – полнейшее здоровье. Рядом с диагност-блоком, который был похож на обыкновенную кровать, сидела мадам Бови. Черый мундир, нога на ногу, ястребиный взор. Кресло под ней вырастало прямо из пола. Стена за его спиной была огромной информ-панелью, по которой ползли, бежали и извивались жизненные показатели пациента. Остальные стены и потолок представляли собой дно океана! Водная толща с трудом пропускала лучи света, которые выхватывали живописные картины морского мира.
