Мы (не) разводимся - страница 2

– Да.

Снимаю со спинки стула сумочку, встаю, чувствуя пальцы мужа на локте.

– Удачного шоппинга, Билецкие!

Уля взмахивает рукой, провожая нас. Я оглядываюсь, улыбаясь подруге натянуто.

Сейчас понимаю, что Паша выглядит дерганым. Напряженным. Его пальцы сжимают кожу, делая больно.

– Шоппинг? Интересно… – он произносит, делая шаг за шагом в сторону двери. Мне приходится подстраиваться под его темп. А ещё мириться с тем, что каждую его эмоцию приходится додумывать.

Ирония в голосе ранит.

Он взведен, недоволен. А я не уверена в своей правоте.

– Я никому не говорила…

Оправдываюсь, губы Паши кривятся в улыбке.

– Я помню, Ника. Все помню. Разводиться со мной можно, говорить об этом — никому нельзя.

***

Сажусь в низкую машину Паши на место пассажира. Тут же тянусь за ремнем, но прежде, чем защелкнуть, вздрагиваю и на секунду жмурюсь.

Когда вы в браке достаточно долго, даже по тому, как муж захлопывает дверь, можете определить, насколько у него сегодня дурное настроение. Я тоже могу. У Паши – очень.

Стараюсь не циклиться на этом. Откидываюсь на спинку, немного съезжаю вниз, прикрываю глаза и глубоко дышу.

Ненавижу находиться с ним в ссоре. Мне плохо, грустно, стыдно. Но и от претензий своих отказаться я не готова. Однажды я уже жертвовала своей жизнью ради его реализации. Это закончилось глубокой депрессией, из которой в итоге меня вытолкнул блог. Делать это ещё раз я сейчас не готова, пусть и понимаю, что он ожидает от меня именно этого.

– Не газуй так, пожалуйста. Укачивает…

Не сдержавшись, прошу на одном из светофоров, повернув голову к мужу.

Помните, я говорила вам, что он – скромный и сдержанный человек? Так вот, у этого общего правила есть три исключения: вождение, секс и игра в футбол.

Паша – фланговый полузащитник, способный развивать нечеловеческую скорость. Он выбирает для себя такие же машины. Именно спорткар стал его первой крупной покупкой, когда гонорары начали позволять.

С тех пор у него сменилось множество тачек, но не манера вождения. Будь я не его женой, а водителем, к чьему заду он бесяче нагло приближается, подгоняя, назвала бы придурком. Но я его жена и знаю, что он хороший, просто если нервничает он – машина тоже.

Паша скашивает на меня взгляд. Хмыкает, но не комментирует. Упирается в руль основанием ладони и плавно ведет влево, перестраиваясь с третьей во вторую полосу. Я готова спорить на деньги, что в голове он ерничает о том, что если мне так хочется – будем плестись.

– Спасибо, – я же просто благодарю.

После нескольких минут напряженной тишины снова обращаюсь к мужу:

– Ты ночевал в квартире?

Из-под полуопущенных ресниц внимательно слежу за его реакцией.

– Да.

Вздыхаю, принимая короткий, сухой ответ. Меня разрывают чувства. Хочется потянуться к нему, как раньше. Запутаться в волосах, пытаясь взъерошить. Чтобы он сказал что-то несдержанное, похожее на:

– Ты совсем чекнулась, Билецкая? Мы так разобьемся к херам!

А я только посмеялась в ответ, прижимаясь к его уху и предлагая быстрее помириться.

Но мешает понимание: это не решение наших проблем. Нет смысла всегда ставить конфликты на паузу. Иногда приходится разбираться.

– Тебе понравится Наталья. Мне её посоветовала Алиса Астахова. Помнишь Алису?

Паша сначала усмехается с сомнением на словах про понравится, потом вообще хмурится. Во мне тут же вскипает. Конечно, он не помнит Алису. Он никого почти не запоминает из людей, с которыми я общаюсь, о которых рассказываю, с кем его знакомлю. Пропускает мимо ушей, много невпопад «угукая». Я уже устала обижаться на его невнимательность и вот такое частичное безразличие к моим делам. Он как будто специально перестает воспринимать любую нежелательную для себя информацию.