Когда-то в юности я думала, что разводятся люди, только если кто-то кому-то изменил. Если вмешивается третий. Сейчас понимаю: рушиться все может и без постороннего вмешательства.
— Извините…
Прошу у Натальи, она улыбается.
— Всё хорошо, Вероника. Не переживайте. Это сложно, я понимаю Павла.
Киваю. Я тоже понимаю Павла.
— У Паши сложности в карьере. Ему тридцать два. Для футболистов — это еще далеко не пенсионный возраст, но у него хроническая травма и конфликт с тренером. Его не ставят на матчи. Он хочет сменить клуб. Нужно принять решение до закрытия трансферного окна.
— Да, я помню…
— Но я не хочу уезжать.
— И это тоже.
Замолкаю.
— А еще Паша хочет детей. Давно. А я… Мне правда нравится то, чем я занимаюсь… — Собственные слова делают больно. Глаза наполняются слезами сразу и от жалости к себе, и от жалости к Паше.
Может нам действительно лучше разойтись? Может мы тормозим друг друга? Может вместо меня он встретит ту, которая даст ему всё, что он хочет? Может нет в нашей любви ничего такого уж исключительного и сверхценного?
Думаю об этом и в груди жжется. Это любовь или жадность? Я хорошая или плохая?
Поднимаю глаза на Наталью. Она улыбается мне понимающе. Никогда ничего не советует и не дает моральных оценок моему поведению. Не предлагает выход из ситуации, а помогает его искать. Это долго. Но это должно помочь.
Паша возвращается, занося в кабинет новый запах — сигаретного дыма. Хлопает дверью, подходит к креслу, садится в него.
— Извините. Можем продолжать.
Муж обращается к психологу. На меня не смотрит. Я тоже с усилием отрываю взгляд от его профиля. У Паши с Натальей зрительный контакт. Она вновь берет в руки свою папку.
— Семейная терапия предполагает совместные сеансы, но рядом с ними — индивидуальную проработку с каждым из партнеров. Возможно, вам будет комфортней найти другого терапевта. Я могу дать вам контакты коллег, выберете. Привлечение еще одного человека пойдет на пользу.
Паша слушает внимательно. Стоит Наталье замолкнуть, я снова смотрю на него. Взгляд стеклянный. Он в себе.
Отвечает:
— Мне без разницы.
На очередное пренебрежение Наталья реагирует улыбкой.
— Вы не верите, что психолог может помочь вам в разрешении конфликта?
— Я не верю, что посторонний человек поймет нас лучше, чем мы друг друга. Это с Никой мы прожили десять лет. С Никой обещали друг другу в горе и в радости. Если наши обещания потеряли смысл, то это проблема не психолога.
— Ты думаешь, потеряли?
Вопросы Паше должна задавать Наталья, но я не сдерживаюсь.
В кабинете повисает тишина. Паша переводит взгляд на меня.
— Я не знаю, Ника. Это ты мне скажи, потеряли?
4. 3
Глава 3
— Какие люди! Билецкие в полном составе!
Тома (жена одного из игроков Пашиного клуба) взмахивает рукой, приветствуя нас. Разворачивается и идет навстречу, раскрыв объятья.
Я вижу, как проезжается взглядом по мне. Не сомневаюсь в том, что выгляжу прекрасно, но все равно чуточку волнуюсь. Непроизвольно сильнее сжимаю руку Паши. Он поддерживает — отвечает таким же сжатием.
Любимый мой.
Поворачиваю голову и улыбаюсь профилю своего кудрявого героя.
— Вы — красавчики, — Тома делает комплимент, заключая меня в объятья. Она не плохая. Откровенно плохих людей в Пашиной компании я вообще не назову, но Тома — не лишена стервозности, а я свою включать не очень люблю. Комплекс отличницы играет со мной злую шутку. Хочу для всех быть хорошей.
