Его голос стал глухим и хриплым. Ильяс рассказывал, а я цепенела, не веря в то, что все, о чем он говорит случилось на самом деле.
Ильяс не мог так поступить! Он… он не такой! Он…
- Я знал, что Алиевым нужны деньги Тамерлана. Знал, что они заставят отца уговорить брата на эту свадьбу. Я знал, что это убьет Светлячка. Знал. И убил.
Я не могла пошевелиться. Эта история так подействовала на меня. Как ледяной душ. Нет, даже не так. Словно я провалилась под лед. Провалилась и попала в западню, и не могу выбраться. Смотрю на мир оттуда, из-подо льда.
Как же можно пережить такое? Как?
Я понимала почему эта Зоя умерла. Не знаю, что с ней произошло на самом деле, но… я знаю, что можно умереть просто от горя.
Я сама однажды чуть не умерла. Наверное, меня спасло лишь то, что я решила жить, чтобы страдать. Так же как Ильяс. Нести свой крест. Только во мне не было злобы. Наоборот. Я верила, что смогу искупить вину, если буду делать что-то очень хорошее, доброе. Помогать людям.
Поэтому я и захотела пойти учиться на медицинскую сестру. Чтобы помогать.
- Ничего не скажешь?
Молчу, потому что не знаю, что сказать.
- Тогда я сам скажу. Я подонок, Надя. Подлец. Мерзкий, ничтожный… Я недостоин жить. И я не хочу жить. Поэтому и буду существовать вот так, в коляске. Слепой.
Внезапно он отодвигается от меня, дышит тяжело.
- Я убийца, Воробушек. Понимаешь? Убийца. Так что… Не ведись на мои слова, на поцелуи, на нежности. Я недостоин их, понимаешь? Если можешь бежать подальше – беги. Я поговорил с братом. Ты можешь жить в моей квартире. На работу в клинику тебя возьмут.
У меня кружилась голова, все перед глазами плыло от слез.
- Ты хочешь, чтобы я ушла?
- Дурочка… я хочу, чтобы ты осталась, понимаешь? Хочу тебя себе. Ясно? И получу, если ты не свалишь отсюда! Давай! – он неожиданно начинает кричать. – Давай, вали, ну? Я сказал! Уходи! Уходи, Надя…
Мне нужно уйти, я это понимаю. Очень хорошо понимаю. Но…
Двигаюсь к нему, обхватывая руками, прижимая голову к его груди.
- Уйди, пожалуйста… уйди… - голос его как стон, и сердце колотится как взбесившийся метроном. – Уйди…
- Не хочу. Не прогоняй меня. Можно я побуду с тобой? Прошу?
- Ты не понимаешь. Я убил человека! Я убил! Я не достоин тебя. Я ничего не достоин.
- Я тоже…
- Глупая, ты реально не понимаешь…
- Я тоже недостойна, - перебиваю, стараясь перекричать гул, стоящий в ушах, понимая, что если скажу, то, что хочу, дальше пути не будет. – Я тоже убила. Я… я убила свою маму…
***
Я никогда не говорила так. Никому. Хотя… думала об этом всегда.
Не потому, что ОН заставил меня так думать, потому что это было правдой. Он – мой отчим. Тот, кто любил мою маму с юности, кто старался быть рядом. Кого я ненавидела всей душой…
Всхлипываю. Потом, не в силах сдерживаться начинаю рыдать, вцепившись в рубашку Ильяса.
Его рассказ всколыхнул самое больное, самое тяжелое.
Он меня оглушил своим признанием. И я не придумала ничего умнее, чем оглушить его.
Он убийца и подлец? Я не лучше! Получите!
- Воробушек, перестань, ну что ты такое говоришь? Прекрати… Не плачь, глупенькая…
Хочу ответить, но не могу, икаю, всхлипываю, горло перехватывает, а он…
Он поднимает мое лицо и прижимается к губам.
Так нежно, ласково… Словно пробует и наслаждается, как самым изысканным десертом. Я не могу ему отвечать. Я просто отключаюсь, существуют только его мягкие губы. И мои всхлипы… И дыхание, которое невозможно восстановить.
