– Я приеду сюда завтра, после тренировки, – выдавливает она, стараясь придать своему голосу безразличный тон. – Раньше не получится.
– Хорошо. Хочешь, чтобы я… то есть… кто привезет твои вещи?
Краска заливает ее шею:
– Их немного. Сама справлюсь.
– Хорошо, – повторяю я. Мой взгляд устремляется к окну. На улице уже стемнело. – Как ты поедешь обратно?
Она пожимает плечами:
– На автобусе.
– На автобусе? – я смеюсь. – Пейсли, ты в Аспенском нагорье. Тебе скорее повстречается медведь, а не автобус.
– Тогда вызову такси, – она достает из кармана телефон, нажимает на экран, а затем останавливается. – Какой у вас адрес?
– Я тебя подвезу.
Она колеблется:
– А как же правило «ты будешь заниматься своими делами, а я – своими»?
Я уже направляюсь к комоду у входной двери, чтобы взять ключи от машины. Брелок в виде сноуборда звенит, когда я поворачиваюсь к ней:
– Начнет действовать завтра.
Пейсли переминается с ноги на ногу и поджимает нижнюю губу.
Я наклоняю голову набок и глубоко вздыхаю:
– Чего ты ждешь?
– Взвешиваю варианты.
– Ага. И какие же?
– Я думаю, будет ли встреча с медведем хуже, чем поездка с тобой.
– Можем проверить, если хочешь. Высажу тебя у ближайшего медведя, – я перебрасываю ключи из одной руки в другую и ухмыляюсь. – Или нет. Лучше не надо. Папа меня убьет, если его новая работница не сможет приготовить мне тарелку каши, так как оказалась в брюхе у черного медведя.
– Смешно, – она вешает сумку на плечо и вздыхает. – Ладно. Поехали.
– Ты, конечно, можешь взять сноуборд, – шучу я, открывая входную дверь, и мы выходим на улицу. Напольные лампы излучают теплый свет и освещают кружащийся снег. На улице лютый холод. – Если поедешь по трассе, то быстро окажешься в центре города.
Снег попадает Пейсли в глаз. Она несколько раз подряд моргает, а затем протирает глаза основанием ладони.
– Если бы я умела кататься на сноуборде, то, наверное, так бы и сделала.
– Ты не умеешь ездить на сноуборде? – недоверчиво переспрашиваю я и останавливаюсь. – Ты переезжаешь в Аспен и даже не умеешь кататься на сноуборде?
Пейсли хмурится:
– Тебя послушать, так это смертный грех.
– Нет, но… это так необычно. На лыжах тоже?
Она пожимает плечами и идет к моему «Рейндж Роверу»:
– Я умею кататься на коньках. Этого достаточно.
– Я как-нибудь тебя научу, – говорю я. – Сноуборд – это круто.
Пейсли открывает дверь переднего пассажирского сиденья и садится в машину рядом со мной.
– Скорее я сама научусь, – говорит она, бросив на меня веселый взгляд. – Сам знаешь… «Ты будешь заниматься своими делами, а я – своими».
– Ладно, как знаешь, – я включаю подогрев сидений, завожу двигатель и выезжаю с подъездной дорожки. – А я тайком сниму, как ты это делаешь.
– О, как мило. Сталкер.
– О, как мило. Компромат.
Она громко смеется:
– И для чего же именно?
– Кто знает. Когда-нибудь пригодится.
– Непременно.
Я усмехаюсь.
– Какую музыку ты слушаешь?
– Саймона и Гарфанкела, – сразу же отвечает она.
– Ясно. А что еще?
– Хм, дай-ка подумать… – с задумчивым выражением лица Пейсли просовывает кончик языка между губами. Я чувствую, что лучшая часть моего тела реагирует пульсацией. Пейсли отводит взгляд от дороги и смотрит на меня. – Я обожаю олдскул, например, Jackson 5. А еще Wham! О, и у Katrina and the Waves тоже есть классные песни.
– «I’m walking on sunshiiine».
– Уо-о-о, – подхватывает Пейсли. Она смеется. – А ты?
Я киваю на бардачок:
– Открой.
