Когда Гаэтано Дердерян вышел из кабинета финансиста, он, как обычно, последовал за быстрым шагом безупречного дворецкого, но был настолько погружён в свои мысли и только что закончившийся разговор, что не заметил, как они сменили маршрут, пока вдруг не оказался в изящной гостиной лицом к самому чудесному созданию, которое когда-либо видел.
Даже её слава, распространившаяся по всему миру, не могла передать той красоты, которая была у Наймы Фонсекы. При ближайшем рассмотрении сразу становилось ясно, что она излучает нечто особенное, что ни одна камера в мире не способна запечатлеть.
Она была высокой, смуглой, с огромными светло-медовыми глазами, которые, казалось, меняли цвет каждое мгновение, с длинными ногами, тонкой талией и грудью, гордо направленной вверх – очевидно, без бюстгальтера. Но важнее идеальной фигуры и лица была чувственность, исходящая от каждого её жеста. Можно было с уверенностью сказать, что жена Ромена Лакруа являла собой самую суть женской неотразимости.
Она была богиней, и даже сама Афродита, вышедшая из морской пены, осталась бы незамеченной рядом с этим существом.
Она едва заметно улыбнулась, и казалось, будто молния пронеслась по комнате. Пернамбуканец был благодарен ей за то, что она пригласила его сесть лёгким движением головы – у него подкашивались ноги.
– Чашечку чая?
Он кивнул, пробормотав что-то невнятное, потому что язык словно превратился в кляп.
Дворецкий подал чай и удалился, а Найма Фонсека выждала немного, медленно помешивая ложечкой, будто зная, что её гость нуждается в нескольких минутах, чтобы прийти в себя. Она прекрасно осознавала эффект, который производила на мужчин.
Наконец, сделав вид, что не заметила, как он пролил капли чая на брюки, она произнесла глубоким, обволакивающим голосом:
– Ромен много о вас рассказывал.
Ответа не последовало, и казалось, она его не ждала, поэтому добавила:
– Он уверен, что вы – единственный, кто может решить его нынешние проблемы.
– Я… это…
– Никогда не видела его таким подавленным. Думаю, он всерьёз боится за свою жизнь.
– У него есть причины, – наконец выговорил собеседник.
– Меня это тревожит.
– Понимаю.
Она медленно отпила глоток чая, потянулась вперёд, чтобы поставить чашку на стол, и при этом край её груди чуть обозначился под лёгкой тканью, что заставило пульс собеседника ускориться до предела.
– Наверное, вы задаётесь вопросом, почему я велела привести вас сюда без приглашения, – сказала она через мгновение.
– Думаю, это логично – вы хотите лично узнать, как обстоят дела.
– Ошибаетесь. Я не собираюсь тратить ваше время на то, что и так знаю. По словам Ромена, ситуация усложняется, и его главная надежда – это вы. Так что я просто хочу вам помочь.
– Что вы имеете в виду?
– А то, что вопреки мнению некоторых, как вы уже, вероятно, поняли, я вовсе не так глупа, как говорят. Поэтому я понимаю, что, скорее всего, должна быть одной из первых в вашем списке подозреваемых.
– Боже! Как вам такое в голову пришло?
– Чистая логика.
– Но вы же его жена!
– Тем более.
– Простите, но я вас не понимаю.
– Он прекрасно меня понимает, – ответила эта завораживающая женщина с ослепительной улыбкой. – Кто почти всегда оказывается в выигрыше, если очень богатый мужчина внезапно умирает? Как правило – его жена. А если в данном случае жена – выскочка, которая, похоже, никогда не останавливалась ни перед чем, лишь бы вырваться из нищеты, – сомнений быть не может.
