- Мария Львовна, - он замер в двух шагах от меня, -я жду.
- Я... - просипел пересохшим до состояния пустыни горлом, - я...
От волнения забылись все навыки разговорной речи, и я не могла вымолвить ни слова. Как будто бы вернулась в тот самый первый день в монастыре, когда не могла произнести ни слова.
- Вы обманули меня, - сурово сведя брови, уставился на меня Михаил Андреевич.
И тут мне совершенно не к месту пришла мысль, что несмотря на молодой по сравнению со мной возраст, я никогда не воспринимала жениха, как мальчика. Нет, он с первого дня был именно мужчиной. Опытным, знающим и толковым. Нечего было и надеяться, что он не догадается о моем дуракавалянии.
- Вы читали в библиотеке медицинские дневники вашего прадеда? - еще суровее нахмурился жених.
Что?! Я так отчаянно закивала, что было странно, как моя бестолковая голова не оторвалась и не укатилась в угол.
- И давно вы водите меня за нос? Давно вы научились читать?!
Я опустила голову. Мне не было стыдно, я хотела скрыть от моего визави, то облегчение, которое испытала, когда поняла, что все хорошо... от схлынувшего напряжения меня заколотило, я вся промокла от пота, а в ушах зашумело.
- Я рад, что вам хотя бы стыдно, - распинался Михаил Андреевич. Я его почти не слушала, - вы и до болезни демонстрировали интерес к медицине, и ваш папенька мечтал отправить вас на учебу в университет.
Я ошарашено подняла голову. Отправить в университет?! Девушку?! В средние века?! Я точно не ослышалась?
- Скажите, вы помните прошлое? - в его глазах что-то мелькнуло. Впервые за все время общения в этим бесчувственным типом, в его глазах блеснула настоящая эмоция. Говорить я все еще не могла, поэтому помотала головой, отвечая «нет» - Жаль. Тогда все было бы гораздо проще...
- Этикету и молитвам вам все равно придется учиться. Рукоделие и танцы уменьшим в половину. А в освободившееся время займетесь изучением алхимии и медицины.
Я отчаянно замотала головой. Если уж чем я не хочу заниматься в этой жизни, так это медициной. Никогда не чувствовала тягу к этой деятельности.
- Нет? - удивился жених. А медленно, все еще с трудом двигая челюстями, застывшими от такого нервного напряжения, и старательно выговаривая слова, ответила:
- Алхимия — да. Медицина — нет.
Да... это как раз то, что мне нужно...
- Хорошо, - согласился жених, - вы можете идти. И еще одна просьба. Прекращайте вести себя, как бестолковый ребенок. Вы даже в три года были гораздо более взрослой, чем сейчас.
Я сползла со стула, доковыляла до коридора и села прямо на холодный каменный пол... что, черт возьми происходит. Я не понимаю этого человека. С одной стороны, он хочет заграбастать себе мое состояние и извести меня, а с другой... откуда эта его забота? Зачем он все это делает? И что ждать от него дальше?
Но еще больше непонятного с дневниками прадеда. Почему в нем я могла прочитать про зашивание ран, а лекарь Евстигней об этом не знал? И почему папенька хотел отправить меня в университет, если девочкам в этом мире преподавали совсем другое? Хотя это понятно... он, наверное, как и все хорошие отцы гордился своим ребенком и мечтал, что весь мир будет гордиться мной так же, как он.
Учитель по алхимии и другим точным наукам приехал через пару дней. И я была разочарована. То, что он мог мне рассказать о химии, математике и естествознанию, мне было известно намного лучше него.
