Белье тоже придется новое покупать... Лоскутки когда-то красивого комплекта, истерзанные, свалились к ногам. Вот зачем его, спрашивается, рвать, когда оно замечательно снимается? Можно даже одной рукой, если вторая занята.
Наверное, для того, чтобы не позволить отвлечься на такие мелочи, не дать шансов притормозить.
А мир окружающий не только разгонялся, увлекая с собой и меня, он еще начал раскачиваться и крутиться... Галлюцинации? Нет, это Кир снова куда-то меня поволок, заставив схватиться руками за плечи, ногами - за талию. На самом деле, понятно, куда и зачем, но осталась надежда, что заблудится. А потом отстанет от меня, наконец...
Надежда на освобождение, которая, по идее, умирать не должна, безвременно испустила дух. Как только я спиной горизонтальную поверхность ощутила, так она меня и покинула. Краткий момент просветления в мозгах, давший возможность собраться с силами, закончился тут же.
Кир на секунду замешкался, скинув остатки одежды, и опустился рядом со мной. Прижал телом, отрезая все возможности вывернуться. Моё тут же отозвалось, так естественно, будто мы вместе проводили каждую ночь. И это вызвало новый приступ беспричинной обиды. На глупость и неправильность жизни, на Кирилла и на себя. Почему я так остро на него реагирую? Больше ни на чью близость, тем более, такую, почти невинную, я так не отзывалась. Приходилось настраивать саму себя, чтобы не зря партнер старался. А тут...
Я ведь искренне не хотела так легко поддаваться его желанию! И никто от меня не требовал отчаянно выгибаться лишь от того, что Кир нечаянно пощекотал дыханием какой-то участок тела, а потом процарапал отросшей щетиной жгучий след на губах и щеке... И я так старалась не замечать в том, как он дышит, какой-то исступленно-злой и жадный голод, заводящий намного быстрее, чем тонны бессмысленных и глупых слов, что раньше приходилось слышать от кого-то... Не от него. И губы закусывала до боли, чтобы не показать, как невозможно остро чувствуется... Все - слишком остро и слишком больно от понимания, как это неправильно...
Я так надеялась, что он быстро дойдет до конца и успокоится, и оставит меня в покое. Ха. Кир, будто угадав мои мысли, задался другой целью. Останавливался, прекращал движения, а затем разгонялся заново, разгоняя меня до последнего предела. Сквозь неплотно сомкнутые веки видела - наблюдает, ждет, не успокоится, пока не добьется своего...
А я так не хотела отдавать ему эту победу... Дело принципа, пусть и глупого, и он его все равно не понял бы, никогда... Но ведь знала же, с самого начала знала - от его настойчивости никуда не денешься: либо он сдохнет от перенапряжения, либо я, наконец, сдамся.
Меня колотило крупной дрожью, все тело, вплоть до кончиков пальцев, болело, требовало разрядки, и спорить с этим уже было невозможно, но... чего-то, совсем немногого, не хватало. Может быть, просто согласиться с происходящим?
Кир, похоже, уловил какую-то перемену, а может быть, просто совпало... Нашел горячими губами мочку уха, прикусил, шепнул "Лиза, давай, расслабься, уже пора..."
Будто ждала этого тихого приказа... Оказывается, удовольствие может быть и таким - граничащим с болью, когда слишком остро и чересчур мощно, и забываешь, как дышать, и веки не слушаются, и новые касания будто жалят уставшую от ощущений кожу, и голову не поднять, от налившейся тяжести...
