Резко дернулась, зацепила, похоже, затылком и локтем Кирилла, он зашипел возмущенно, зато я вывернулась.
Он тут же навис надо мной, опираясь на локти и потирая ушибленный нос.
- Ты зачем дерешься? Доброе утро. - Он мог бы казаться милым, если бы уже не раздражал. Фактом своего присутствия.
- А кто тебе разрешил меня трогать с утра? Сам напросился. И утро не доброе, это тебе спросонья кажется. - Дурное настроение быстро возвращалось.
- Лиз, ты такая смешная с утра... Шипишь, как котенок, которого обрызгали водой, а глаза такие злююючиееее... - Он улыбался, так сонно и мило. И даже, как будто, без тени насмешки... Протянул руку и... пощекотал. Под подбородком. - Ну, давай, помурлычь уже, что ли...
- Ненавижу людей, которые улыбаются по утрам. Как классового врага. Сто пудов, это они придумали начало рабочего дня с восьми и девяти. И будильники - тоже их рук дело.
- Можешь сегодня на работу не ходить. Поспи еще, раз не выспалась. А потом порепетируем побудку еще раз. Так устроит?
- Жаль, что я сейчас лежу. Иначе, бухнулась бы в ноги, ботинки поцеловать, за такую щедрость...
Он перекатился на спину, вздохнул. Закинул руки за голову, еще раз вздохнул.
- Я тебя не понимаю, Лиза. Что нужно сделать, чтобы тебе угодить?
- О! Аллилуйя! Вознесем хвалу Господу и всем святым! Нас благодатью накрыло! Кирилл Владимирович изволил поинтересоваться, отчего хмурятся его раболепные подданные! Нет, Кир. Придется, все-таки, встать, чтобы упасть на колени и бить поклоны... - Я дернулась, чтобы вылезти из-под одеяла. Даже ногу одну успела опустить...
Кирилл не позволил - схватил за руку, прижал, подтянул обратно.
- Интересно, а у твоего яда когда-нибудь заканчивается запас?
- Нет. Я его сама вырабатываю.
Кир устроился поудобнее на боку, подпер локтем голову и уставился на меня, разглядывая, как в первый раз. Улыбка куда-то стерлась.
- Скажи, пожалуйста, что я должен сделать, чтобы ты перестала выпускать коготки и нормально разговаривала?
- А если скажу, ты выполнишь? - Я улеглась в точно такой же позе, лицом к лицу. Отзеркалила, так сказать.
- Постараюсь. Ну, так что?
- Притворись, что мы незнакомы. И не пробуй познакомиться. Все просто.
Он обдумывал мой ответ. А я наблюдала, как он хмурится, кривит губы. Подбородок, зачем-то, почесал... А ему идет такая щетина, хоть я небритых и не люблю.
- Еще варианты есть?
- Если и существуют, я о них не знаю. И тот, что предложила, однозначно - самый лучший. Для всех. Даже для твоего Андерса. Мне кажется, он больше всех будет рад, если я исчезну с горизонта.
- Почему? Попробуй нормальным, человеческим языком объяснить. А я, в ответ, попробую тебя понять...
- Кир, ты меня изнасиловал вчера. Или сегодня, как посмотреть. Я похожа на извращенку, которая жаждет такого общения?
Он напрягся, прищурил глаза. Зубы сжались, кажется, я даже услышала их скрип, губы напряглись в тонкую линию. Вот и вернулся привычный, нормальный Кирилл Янкевич. А я уж, было, растерялась: когда его успели подменить? Не сдержалась, хмыкнула...
- Мне кажется, ты орала в голос, но не от боли. И как-то не очень сопротивлялась. - Господи, как банально... Будто дешевую мыльную оперу разыгрываем. А я по сюжету сейчас должна смутиться, потупить глаза и признать, что, конечно же, наслаждалась. А возмущение - ну, так положено приличной девушке себя вести. Только вот, я уже много лет из-за такой ерунды не смущаюсь.
