«Папа прав! Надо взять себя в руки. Этой истерикой и беспомощной злобой на обстоятельства я делаю хуже не только себе, но и ему. Маме».
Ополоснув лицо, допила воду, сунула в рот галетное печенье и пошла в комнату. По видеостене опять рассказывали про диоксиновое облако, стремительно приближающееся к городу. Взяв с кресла плед, я забралась с ногами на диван, укуталась с головой и положила голову на мягкий подлокотник…
…Комната погрузилась во мрак. То тут, то там появлялись яркие всполохи. Пугая, они выхватывали очертания теней, мечущихся по стенам. Потолок нависал над головой, давил, спуская с невесть откуда взявшихся балок липкую паутину. Влажная горячая духота не давала вздохнуть. Отовсюду слышались зловещие шорохи.
На лестнице скрипнули половицы. Кто-то ступал аккуратно, стараясь не шуметь. И свист… Тихий свист, как обычно это делал папа, а до него дед: «Не кочегары мы не плотники…» Но это не папа. Это не может быть он. Я точно знаю.
Свист прекратился. И вот уже над головой чьё-то прерывистое дыхание. Костлявые руки-клешни потянулись к моей шее. Острый коготь оцарапал щеку, и я ощутила, как горячая струйка крови побежала за ворот рубашки. Тонкие пальцы сжали горло и принялись душить. Я захрипела, вцепилась в руку, пыталась оторвать её от себя.
Моё лицо обдало зловонным дыханием, и кто-то невероятно сильный поднял меня с дивана и швырнул в угол. Острая боль пронзила тело. Хотела закричать, но с губ сорвался лишь хрип. Мне бы подняться, да только не чувствую ни рук, ни ног, ни спины. Я словно превратилась в комок ваты.
Попыталась оглядеться. Похоже на тоннель. Холодный, тёмный, склизкий. Я лежу на дороге, стены далеко, а надо мной нависает потолок. Странные глаза смотрят сверху. Огромные. Тусклые. Похожи на лампы. Может это они и есть?
Мне надо бы опереться, а ещё лучше встать. Цепляясь за острые камни, разбросанные повсюду, подползла к стене, прижалась спиной к холодному бетону и ощутила, как саднят оцарапанные ладони.
Под чьими-то ногами отскочил в сторону и покатился камень. Эхо разнесло под сводами удаляющиеся звуки. Стук. Стук. Стук… В тоннеле есть кто-то ещё. Тот, кто швырнул меня сюда.
Попыталась заглянуть во мглу, но всё, что увидела, это тусклый поток света, падающий откуда-то сверху. Глаза-лампы куда-то исчезли. Мелькнула тень и вот передо мной огромное мохнатое чудище с длинными руками. Стоит, смотрит. Глазницы сверкают красным. Тяжёлое дыхание срывается на утробный рык. Шаг. Другой. От страха я не могу пошевелиться. Понимаю, надо бежать, спасаться, пока ещё можно. Но в голове зловещий шёпот:
«Тебе не скрыться от меня! Я тебя вижу!»
Чудище тянет ко мне лапы. Вот-вот схватит за горло и тогда мне не выбраться…
– Рита! Ты спишь? Помоги, пожалуйста.
Голос мамы, как спасательный круг подхватил меня и с силой выдернул из приснившегося кошмара. Я подскочила на диване и затрясла головой. Липки пот тонкой струйкой побежал по лицу.
– Я тебя разбудила? Прости, дорогая, думала ты уже проснулась, но всё ещё лежишь.
– Нет, мам.
В окно светило солнце. Уже утро? Значит, видение мучило меня всю ночь. Мерзкое чудище терзало разум до рассвета.
– Я с вечера прилегла и не заметила, как уснула. Так и спала тут.
– Главное, что спала. Мне вот и присесть некогда было.
– Тяжёлая ночь?
– Да-а-а… – мама смутилась и почему-то отвернулась. – Запиши в амбарную книгу продукты.
Я собралась с силами, поднялась и пошла к двери биопропускника. На банкетке у входа стояли два больших герметично закрытых пакета. В таких маме выдавали дополнительный паёк.
