– Значит коллеги. – Морбинчук подал руку Куликову, не смущаясь присутствием прапорщика. – Валерий.
– Владимир, – ответил Куликов.
– Морбинчук, – позвал недовольным тоном прапорщик.
– Извини. Володя, еще поговорим, – сказал сержант, отправляясь к прапорщику.
– Отведи людей на склад. Переодень. – Приказал прапорщик.
Склады находились за территорией части. Как так получилось, исторически, неизвестно, однако, смысл в этом был. Все что подальше от военных строителей в большей безопасности находится.
Морбинчук вывел «духов» за ворота, остановил чуть в стороне в темноте, где не было освещения, и сказал: «Вам, конечно, трудновато придется, не отчаивайтесь. Выжить можно, вы не первые. Сержантов слушайтесь, вы в их власти, ругаться с ними – себе дороже. Никого не бойтесь, иначе зачмурят. Я вам говорю это потому, что мне никто ничего не сказал, когда я пришел. До всего самому пришлось доходить. Мне кажется, вам немного будет легче. Задавайте вопросы, пока есть возможность».
Вопросы посыпались со всех сторон. Краткие ответы приоткрывали завесу таинственной военной службы.
– А если вещи будут отбирать? – Спросил Тевс – один из немцев, главный у них.
– А ты не отдавай, если сможешь.
– А если бить будут? – уточнил кто-то из темноты.
– А все равно не давай. Единого рецепта уцелеть, ребята, нет. Каждый сам выбирает себе путь. Вы ведь как-то жили до того как сюда пришли, значит ложкой в ухо не тычете. Смотрите и сами решайте, что и как, главное не бояться. Ладно, пошли, – закончил Морбинчук.
Валерий Морбинчук до армии работал учителем физкультуры в сельской школе. Учителя сельской местности призыву не подлежали. Загнать их сельскую школу можно было только по обязательному распределению, тогда возникала некая вероятность, что учитель обживется за три года и останется. Однако судьба распорядилась по-своему. Валера отправился в выходные в ближайший райцентр повидать институтского друга. Идти с пустыми руками к другу, как-то не правильно. В стране вовсю свирепствовала борьба с алкоголизмом. В специализированный магазин, где только и можно было купить водки, стояла длинная, нервная очередь. Валера стал в хвост и терпеливо ждал, медленно продвигаясь к дверям. Уже совсем близко двери магазина, подошли несколько парней, и стали отталкивая людей, прорываться в магазин. Наступили на ногу какой-то бабушке, а та заверещала как недорезанная. Валера такого уже не стерпел и вежливо попросил ребят не хулиганить, а стать в очередь как все. На что ему ответил, заводила этой компании:
– Пошел ты на х…!
– Это не вежливо… – успел сказать Валера Морбинчук, уворачиваясь от прямого удара в лицо. Поскольку Морбинчук был спортсменом и мастером спорта не по шахматам, а по гандболу. Рука у него была тяжелой, а реакция мгновенной. Нападавший упал и не поднимался, челюсть сломалась… в трех местах. Компания, потеряв лидера, не решилась вступить с Валерой в битву. Потом уже выяснилось, что «пострадавший» в очереди за водкой мальчик несовершеннолетний сын местного прокурора. В общем «справедливость» потянула в суде на два года условно. Морбинчука уволили из школы, уголовник не может учительствовать, но взяли в котельную при школе. Директор школы сказала Валере: «Всякое бывает, отсидишься в котельной, я потом тебя обратно возьму». Морбинчука раньше обнаружил военкомат и призвал на срочную службу.
Куликов получил комплект нательного белья, белая рубаха без воротника и кальсоны, застегивающиеся на две пуговицы: одна впереди, другая сзади. Сапоги, портянки, шапку, хэбэ защитного цвета, ватник-телогрейку с гордым названием «бушлат» и «духовской» (тесмяный) ремень с зеленой пряжкой. Переодевались перед складом под мерцающими крымскими звездами. Кладовщица, вероятно из соображений этики отвернулась. Голые мальчики, поеживаясь от холода, надевали холодное обмундирование. В новогодний вечер и в Крыму не жарко.
