Но я понимал, что моё неприятие её выбора складывается вовсе не из-за предвзятого отношения к гендерной принадлежности или прожитым годам, а к тому, что это она… Просто она. Будь на её месте любая другая, я бы не бился о глухие стены собственного разума. Я бы принял намного спокойнее. Но сейчас под угрозой мой якорь, а я даже не смогу принять участие в операции.
Что со мной будет, случись с ней беда?
Может я и не могу быть рядом, как бы сильно не желал обратного, но я хочу, чтобы она жила. Замуж вышла, детей родила и была счастлива, мать его. А не подвергала свою жизнь пусть и обоснованному, но всё же риску.
Немногим позже, она посетила несколько мест в городе. Знала, что мы незримо наблюдаем, но всё равно отметилась возле памятника великой отечественной, на мосту в центре, где минут сорок просто смотрела на воду, затем на кладбище для посещения чьей-то могилы. А потом направилась на адрес, явно нервничая, потому что объяснений её трясущимся рукам я дать не мог.
– Кто пойдёт? – спросил Каст и посмотрел в мои глаза, уже зная ответ.
Я просто кивнул, поправил кобуру с табельным, одел ветровку и вышел.
Лиза увидела, что я иду следом, зашла в подъезд, не став придерживать для меня дверь, но дождалась у лифта, когда я вошел.
– Зачем здесь-то следить? – задала безразлично вопрос.
– Есть протокол, – ответил просто и вошёл в лифт, когда распахнулись двери. – Я выйду этажом выше. Какая квартира?
– Сто пятьдесят седьмая. Выше только звёзды, Стагаров. Вместе выйдем этажом ниже, там нет остановки.
Я только усмехнулся. Умеет же вставить цитату, которая вроде бы и не вписывается по смыслу, но прекрасно подходит по ситуации.
Не хотел думать куда она и к кому. Вообще не хотел ни о чём думать. Просто пару мгновений плечом к плечу, и несколько секунд для чувств, которые не смог бы проявить открыто.
– Как уговорить тебя не делать этого? – тихо спросил я, коснувшись костяшками пальцев её руки.
Не ответила. Двери лифта разъехались в стороны, а она замерла только на секунду, поджав губы и… вышла, сразу же ускользнув от меня за поворотом на лестницу.
Я остался ждать, слушая, как грохочет собственное сердце в груди и признавать собственное поражение.
Кто я такой, чтобы хоть как-то влиять на её решения? Ни уговорить, ни заставить не могу. И в целом чувствую себя свидетелем надвигающейся катастрофы вселенского масштаба.
Её не было минут десять всего, а потом я услышал крики и звон разбитого стекла. С места сорвался даже раньше, чем подумал об этом. Остановился у двери и прислушался.
– Если тебе было не плевать, ты бы сделала всё, чтобы мне помочь! А ты? Только и можешь, что упрекать, дрянь! Никакой материальной помощи от тебя не дождёшься!
Пьяный мужской голос меня очень напрягал, и я почти был готов вынести хлипкую деревянную дверь, когда на повышенных тонах ответила уже Лиза.
– Да ты не можешь держаться! Сколько я ещё денег могу давать на твои запои? Сколько стоит моё спокойствие?! Раньше тебя хоть дед сдерживал, а потом и его не стало!
– Ты ещё смеешь мне за него предъявлять, Елизавета? Ты же бросила нас! Сбежала!
– Не называй меня так! И это дед сказал, что я уходить должна, когда его первый инфаркт схватил! Потому что боялся, что твои собутыльники со мной сделают что-нибудь!
В этот момент я понял, почему она морщится всякий раз, когда её полным именем называют.
– Пошла вон, сука! Нет у меня дочери! Нет и никогда не было!
