Сьюзан все это время критически за ним наблюдала. Потом, когда он вытащил пробку, она налила в чашку кипятку, размешала в нем ложку растворимого кофе и добавила немного коньяку.
– Попробуйте и вы, – сказала она.
– Нет уж, спасибо.
Ему не нравился коньяк, особенно французский. Повернувшись к ней боком, он поправлял рукава, которые измялись из-за дерганий.
– Вы что, слишком молоды?
– Вовсе нет, – проворчал он. – Просто на мой вкус он чересчур сладок. Я пью скотч.
Кивнув, она поставила перед собой свой café royal[3]. После первого же глотка, содрогнувшись, отодвинула его в сторону.
– Не могу такое пить, – сказала она.
– Вам надо показаться доктору, – сказал он. – Выяснить, насколько это серьезно.
– Терпеть не могу докторов, – заявила она. – И так знаю, что это несерьезно. Просто что-то психосоматическое. Потому что я беспокоюсь, тревожусь из-за распада моего брака. Я стала такой зависимой от Уолта. Я с ним была как ребенок: предоставляла ему принимать все решения, а это неправильно. Если что-то шло не так, я во всем винила его. Это был порочный круг. Потом мы наконец оба поняли, что мне надо освободиться и снова попробовать жить самостоятельно. По-моему, я не была готова к замужеству. Чтобы стать к нему готовой, необходимо достичь определенной стадии. А я ее не достигла. Просто думала, что уже готова.
– Как долго вы были замужем? – спросил он.
– Два года.
– Это долго.
– Да не очень-то, – сказала она. – Мы все еще продолжали узнавать друг друга. А вы женаты, мистер… – Его имя так и не огласилось.
– Стивенс… – напомнил он ей. – Брюс.
– Мистер Стивенс? – закончила она.
– Нет, – сказал он. – Я как-то думал об этом, но хочу подождать, пока не достигну полной определенности. Не хочу ошибиться в таком серьезном деле.
– Разве вы не всерьез ухаживали за Пег Гугер?
– Какое-то время, – сказал он. – В прошлом году или вроде того.
– Вы тогда жили здесь?
– Да, – сказал он невнятно, не желая портить иллюзии относительно того, что прибыл из Рино.
– Вы приехали, чтобы повидать Пег?
– Нет, – сказал он. – Так, заехал по пути, я сейчас в деловой поездке.
После чего он рассказал ей о Бюро потребительских закупок, о том, чем занимается оно и чем занимается он сам. Поведал, что оно продает товары со средней скидкой в двадцать пять процентов, что ему нет нужды в рекламе, что накладные расходы низки, потому что не приходится тратиться на обустройство витрин и обслуживание множества оборудования, поскольку это единое, огромное и длинное одноэтажное здание, вроде фабрики, с прилавками, обслуживаемыми приказчиками, которым не требуется даже носить галстуки. Объяснил, что дисконтный дом никогда не держит полные линейки, а только те товары, которые можно приобрести достаточно дешево. Товары эти появляются и исчезают в соответствии с тем, что именно удается заполучить закупщикам.
А прямо сейчас, сообщил Брюс, он приехал сюда, в Бойсе, чтобы разведать цены на складе автомобильного воска.
Это ее заинтриговало.
– Автомобильный воск, – сказала она. – Неужто? Пять сотен миль ради автомобильного воска?
– Отличная вещь, – сказал он. – Восковая мастика.
Дело в том, пояснил он, что восковая мастика теперь не так хорошо продается, поскольку для ее использования требуется слишком много усилий. Сейчас появились новые силикаты, которые можно наносить, а затем сразу стирать. Но ничем не достигнуть такой полировки, какую дает добрая старая восковая мастика, из жестянки, а не из бутылки или спрея, и об этом знает каждый автолюбитель – или же полагает, что знает. И по дисконтной отпускной цене в девяносто центов за упаковку воск вполне пошел бы. Любой согласится провести целую субботу, втирая его в свою машину, чтобы сэкономить доллар на том, что, как ему известно, было бы розничной ценой.
