Пришлось довольно долго слоняться по берегу, изнывая от скуки и нетерпения.
Но, когда потом Матенс торжественно распахнул двери ангара, их глазам предстало бело-голубое чудо с надписью на борту «БРИЗ». Название придумала Надежда в память об отце и его далекой планете.
Но в первый рейс Надежду не взяли. И, втроем, телохранители и Матенс, не пропадая из зоны видимости, вытворяли с бедным суденышком Бог весть что. По возвращении на берег, Матенс, с гордостью творца, объявил Надежде, что утонуть на этом произведении искусства можно теперь лишь теоретически.
Надежда с утра чувствовала себя не очень то…, и Аллант приказал ей остаться в постели, да таким тоном, что противиться она не смогла. И умел же Аллант периодически быть суровым и непререкаемо властным! Наверное, это талант, совершенно необходимый в его жизни. И, в результате, в гости к Матенсу Аллант полетел один, а Надежда осталась дома и, мало того, в постели, из которой Аллант приказал ей раньше обеда не подниматься.
Наверное, стоило воспользоваться моментом и наслаждаться покоем и одиночеством, пока окружающие воспринимали это как неизбежность и дозволенную привилегированную слабость беременной женщины. Так, пожалуй, можно и окончательно избаловаться, но Надежда была даже благодарна слишком заботливому супругу за незнаемую прежде негу позднего пробуждения. Никто не посмел ее побеспокоить, даже верная и обычно немного назойливая Альгида не появилась до вызова. Не иначе, тоже строгий приказ Алланта.
Обедала Надежда у себя, раз уж выпала редкая возможность хоть поесть спокойно, без нарочитой показной церемониальности, излишних перемен блюд и многочисленных, слишком любопытных глаз.
Она так и не смогла преодолеть себя и ближе сойтись с дамами высшего дворцового круга. Перед каждым светским мероприятием Надежда болезненно морщилась и безнадежно спрашивала у мужа, а нельзя ли ей каким-либо образом избавиться от присутствия на празднике или приеме. И каждый раз уступала Алланту, обреченно обещая, от начала до конца церемонии вежливо общаться с подданными и непринужденно (Ага! Непринужденно?!) вести необходимые беседы на светские темы. Хотя сейчас ей уже не надоедали так настойчиво, как до коронации. Титул Посланницы надежно защитил ее от этого общества. Если Рэллу Тальконы еще можно и желательно было видеть в светских кругах, то Посланница была недоступна и фанатично почитаема.
Аллант вернулся четко к ужину. Он еще не произнес ни слова, но Надежда уже по бодрому блеску глаз безошибочно определила, что поездка оказалась удачной.
И Аллант, позволив себе пренебречь правилами этикета, плюхнулся на диван с ногами, даже не разуваясь.
– Как там дела у Матенса? – Не утерпела Надежда, присаживаясь рядом.
– А по-разному. На заводе – прекрасно, скоро все будет готово к пуску. Матенс там практически безвылазно. Он, похоже, и ночевать может остаться в цеху, где-нибудь в уголке на подстилке, безо всякого ощущения неудобства. Я к нему в особняк заглянул. Дом получается вполне даже симпатичный. Строители почти закончили. Я им высказал кое-какие пожелания по отделке интерьера. Матенс ведь не догадается, ему все всегда хорошо и ладно. Обслугу всю распустил. Что хотят, то и творят. Хозяйку бы туда нужно, чтоб всем руководить. Пора, пожалуй, женить нашего электронного гения. Как думаешь, его можно уговорить?
– Да. Конечно. Я съезжу, настрою его на нужный лад.
