– Но ведь не у нас… – жалобно простонала Берти.
– Почему же? У меня есть один очень хороший знакомый, он не тальконец, он с Локма. Вот у них тоже поддерживается именно такое представление о женской красоте. Он собирается жениться и подыскивает себе невесту. Я бы хотела, чтоб он выбрал тебя, если ты не против, конечно.
Берти, вжав голову в плечи, смотрела снизу вверх до того жалким взглядом, что Надежда начала уже всерьез побаиваться, что девушка вот-вот расплачется, но отступать было поздно, и Надежда продолжала, протягивая через стол раскрытый журнал:
– Вот, посмотри, здесь репортаж со строительства принадлежащего ему завода и на снимке справа он. Матенс. Он немного старше тебя, лет на шесть или семь. Он – инженер-электронщик, мы работали вместе в Патруле и летали на одном корабле. Он очень хороший человек, поверь. По крайней мере, я могу тебе гарантировать, что он никогда преднамеренно не оскорбит и не обидит тебя. Он, бывает, порой настолько уходит в работу, что может и забыть про семейное торжество или не поздравить тебя с праздником, но оскорбить – никогда. Ни словами, ни, тем более, действием. Если ты боишься за свой физический недостаток, то, скорее всего Матенс его просто не заметит, как может и не заметить твоего нового наряда или прически нарочно сделанной, чтобы ему понравилось. Он – мой друг, и я беспокоюсь о его благополучии, чтобы жена не обижала его. Ему необходима женская забота и нужна хозяйка в дом. Географически это Западный материк, кстати, там можно будет разбить шикарный сад. Единственное, пожалуй, ограничение, что тебе придется изъясняться с ним на интерлекте. Но я не считаю, что это составит для тебя большую проблему. Насколько я знаю, интерлектом ты владеешь свободно. Я вызвала тебя, чтоб предложить эту партию, если ты не против, конечно. Неволить тебя никто не собирается ни в коем случае. Ну, как?
– А… а если я… ему не понравлюсь…
– Понравишься. Обещаю. – И через небольшую паузу спросила. – Тебе нужно дать время, чтоб подумать?
– Нет.
– Что, нет? Ты не согласна?
– Я боюсь…
– Но ты не против?
– Не знаю.
– Ладно, не буду тебя больше мучить. Возьми журнал, почитаешь, посмотришь, подумаешь и передашь мне ответ сегодня к вечеру через Бернета.
И поднялась из-за столика.
Надежда уже коснулась дверной ручки, когда услышала сзади сдавленный жалкий зов:
– Рэлла Тальконы…
Она обернулась.
– Что?
– Но мы же никогда не виделись…
–Это не проблема, поверь. – И спросила осторожно: так ты согласна?
– Н-наверно. То есть – да. Только так нельзя, наверное, без разрешения родителей?
– Наверное. У тебя будет время до вечера. И, если ты согласна, то жди свадебных вестников.
Надежда вновь отпустила Бернета до вечера. И когда он, проводив машину своей Праки, вернулся в кабинет к сестре, та, распластавшись на столике, уткнулась лицом в локоть левой руки и навзрыд плакала.
–Берти! Берти, что случилось? О чем с тобой говорила Рэлла Надежда?
Но, видя ее полную неспособность к внятному ответу, бережно привлек сестру к себе и дал ей вволю выплакаться на своем плече, не задавая больше вопросов. Беренет еще долго, успокаивая, гладил ее по голове и спине, теряясь в догадках. Берти начала всхлипывать все реже и, наконец, оторвала красное заплаканное лицо от его плеча:
– Ну, что хоть ты? Что случилось?
– Во-от. – Берти протянула ему журнал.
– Что вот? – Не понял Бернет: Ну, журнал. Ну, Праки Матенс.
