– Ты мученица, Наденька, – с сожалением произнесла
Мирела. – Всю жизнь свою маешься. И дальше будешь. Тяжело тебе придётся. Ой, как
тяжело…
– Спасибо, поддержала. Зря, наверное, я к
тебе пришла.
Только собралась уходить, как она меня за
руку схватила и шепотом сказала:
– Погоди, не торопись. Есть у меня одно
средство. Ты им генерала не отвадишь, но тронуть он тебя точно не сможет, – Мирела
нагнулась, достала из-под лавки пузырёк с мутной жидкостью и подала мне. –
Подлей ему в бокал, так чтобы ничего не видел.
– Что это – яд?
Я, в общем, не слишком бы сожалела, если б
генерал на тот свет отправился. Без него легче станет дышать и по земле ходить.
– Какой яд? – возмутилась Мирела. – Что я,
по-твоему, убийца, что ли? Это снотворное.
Ах, вот оно что. И я бросилась целовать и
обнимать Мирелу.
– Ты моя спасительница! Ну, конечно, как я
не додумалась!
–
Погоди благодарить. Сначала дело сделай. А когда он уснёт, то и предъявить
будет нечего.
– Спасибо тебе, Мирела. Век помнить буду, –
ещё раз поцеловав цыганку, я спрятала пузырёк в карман и выбежала из шатра.
Теперь-то, генерал, посмотрим, кто кого.
* * *
А в резиденцию отправилась, как и
предсказывала, под конвоем. Даром, что не в карете с задрапированными окнами,
запряжённой четвёркой вороных. Генерал любит пыль в глаза пускать. На всём
побережье его резиденция одна такая. Славится своей роскошью и богатством. Я
узнавала у местных, точно генерал один живёт.
– Один, один, – отвечали мне. – Вдовец он.
Что вдовец – это плохо. Жену давно потерял
и в брак с тех пор не вступил, хотя мог бы. А что верность своей покойнице не
хранил, так в этом я не сомневаюсь. Таким, как он, гаремы подавай. И чтоб
каждую ночь новую себе пару выбирать. Только на мне он зациклился. Третий день
отвадить не получается. Может, у него такой интерес – своего добиться любым
способом? Пока кроме угроз и связанных с ними намеков он ничего не использовал.
Но и я с ним один на один ещё не оставалась. Тот случай в таборе не считается.
Там за каждым шатром по несколько пар ушей стоят. И мне бояться в таборе, среди
цыган, в общем, нечего. А что будет на генеральской земле, где он чувствует
себя хозяином?
Заволновалась Надия. Затрепетала. Хотелось
бы сказать самой себе: «Не бойся. Всё будет хорошо». А не могу. Что-то внутри
заставляет дергаться. И страх и любопытство снедает. Один, значит, генерал в
резиденции? А мне в это не верится. Есть у него кто-то ещё, кого он от мира
людей прячет.
Я чувствую это.
– Добро пожаловать, барышня, – высокий
статный мужчина с совершенно белыми выцветшими волосами распахнул передо мной ворота.
Ни дать ни взять, дворецкий. Как в имперские времена. Не думала, что люди до
сих пор так живут.
Конвой меня сопроводил на территорию, а
после оставил. Двери захлопнулись, путь назад отрезан. Надолго ли? Я тебе,
генерал, живой не дамся. И пузырёк через юбки в кармане нащупала. С ним
спокойнее.
А если не подействует – на этот случай
есть у меня складной ножик. На груди там же, где нательный крестик, спрятан.
Туда он вряд ли полезет. Хотя кто генерала знает? Но если начнёт раньше времени
руки распускать, то ножик первым в него полетит.
После дворецкого меня встретила дородная
низенькая женщина с пучком крашеных волос на голове. Эта была недовольна
появлением «грязной попрошайки», как она окрестила меня в прошлый раз. Смерила
меня презрительным взглядом (откуда только в ней столько спеси?) и отошла,
пропуская вглубь летнего сада. А там, надо признать, была самая настоящая
красота. Цветущие кусты сирени своим ароматом заполняли всё вокруг. И этот
запах, смешанный с морским ветром, доносящимся с побережья, был
головокружительно приятен.
