Эта позиция лежала и в основе голосования советской делегации на второй сессии Генеральной Ассамблеи ООН в ноябре 1947 г. в пользу принятия исторической резолюции 181 (II) о разделе Палестины на еврейское и арабское государства. А.А. Громыко в своей речи тогда заявил, что такое решение «соответствует принципу национального самоопределения народов».
Решение ГА ООН о создании в Палестине еврейского государства оказалось, таким образом, тесно связанным с именем А.А. Громыко. Его фигура олицетворяла для граждан только что созданного молодого государства поддержку со стороны могущественной советской державы, признавшей справедливость их требований. В первые годы существования Израиля его руководство не раз обращалось к советской стороне с предложением организовать приезд Громыко, утверждая, что его имя знает каждый школьник в Израиле. До сих пор в Израиле бытует представление о том, что собственные предпочтения высокопоставленного советского дипломата якобы способствовали сдвигам в позиции СССР в пользу образования еврейского государства в Палестине.
Однако вряд ли можно говорить о каких-то личных заслугах А.А. Громыко в этом вопросе. В советской системе руководства внешней политикой, где каждое решение, в том числе и по палестинскому вопросу, визировалось непосредственно И. Сталиным, он был всего лишь исполнителем, хоть и высокого ранга, указаний Москвы» (189).
Целиком и полностью солидаризируюсь с мнение уважаемых ученых относительно истинной роли, назначения и политического веса совпослов во все периоды существования Советского Союза. Они всегда были не более, чем «почтовыми ящиками», публичными глашатаями воли Центра и принятых в Москве решений. Самостоятельно выйти за пределы данных им полномочий они никак не могли, если, конечно, не хотели сознательно стать политическими самоубийцами. Кто же, спрашивается, из здравомыслящих людей после прочтения вышеизложенного может сегодня всерьез рассуждать в политическом (а не в каком-то там бытовом) смысле о «внезапно обострившемся к концу 40-х антисемитизме И.Сталина»? Разве что откровенные кретины или подлые провокаторы…
Иными словами, к моменту своей гибели в июле 1947 года Рауль Валленберг уже не представлял для советского руководства (и более конкретно – для Сталина) прежнего интереса в деле практической реализации своего давнего антибританского замысла по созданию на подмандатной территории в Палестине дружественного СССР еврейского государства. Как итог – не исключено, что у кого-то в высшем советском руководстве действительно могла родиться мысль примерно следующего содержания: мавр сделал свое дело и поэтому может уходить со сцены… Всезнающий и всеведущий писатель Лев Безыменский проводит в одном из своих многочисленных интервью «Известиям» практически ту же мысль, но преподносит ее публике гораздо увлекательнее, с непременным писательско-публицистическим надрывом.
«Как ни дико, наша помощь Валленбергу в спасении жертв фашизма – то, что должно было быть предметом нашей гордости, стало в конце концов источником последующей трагедии.
– Что вы имеете в виду?
– Главным действующим лицом был Сталин. Недаром, по словам Ильичева (секретарь ЦК КПСС. – Э.М.), в его сейфе лежали протоколы допросов Валленберга. У вождя были свои виды на шведа, завязанные на еврейской карте. Для чего? "Пригодится", – одинаково говорил Сталин разным людям. Но в 1947 году стало реальным образование государство Израиль. Один из моих собеседников присутствовал при встрече Сталина с Молотовым, который привез на утверждение антиизраильскую директиву для нашей делегации в ООН. Сталин оборвал Молотова: "Опять ты ничего не понимаешь. Оно нам нужно. Начнется война, и воевать друг с другом они будут не один год". Громыко произнес восторженную речь в ООН.
