В начале их семейной жизни, когда обстоятельства были по-настоящему сложными, Зять – человек, который до брака жил под опекой и надзором матери, решающей жизненные задачи, столкнувшись сам с трудностями, замкнулся, начал устраивать бойкоты. То ли обижался, то ли так воспитывал жену.
Растерянная и одинокая, Дочь обратилась ко мне. Я пыталась помочь. Просто по-человечески. Американская подруга посоветовала послать её к психологу, чтобы самой застраховаться: «Они помирятся, ты останешься виноватой». Как в воду смотрела. Но русская подруга сказала: «Кто же поможет нашим детям, если не мы?» И это мне было ближе.
Возможно, Дочь поделилась этим с Зятем. А может, он сам заметил. Ведь раньше я помогала им обоим – и он охотно принимал эту помощь.
Но теперь наступила новая эра. Вся власть была у него. У него была работа, которая давала им деньги, квартира, в которой они жили, машина, на которой ездили. И психологическая сепарация пришлась весьма кстати. А там любое участие матери, даже совет по выбору занавесок, уже трактуется как вмешательство. Потому что важен тон. Он о многом говорит.
И Зять объявил Дочери: «У нас с тобой проблемы, потому что твоя мать вмешивается в нашу жизнь!»
Дочь сказала честно: «Нет. Я сама просила совета. Мама помогала, как могла. Она ни в чём не виновата.»
Зять ответил: «Она всё равно виновата. Даже если ты просила – она не должна была помогать. Она должна была сказать: всё будет хорошо, не волнуйся, доверься мужу-и отойти в сторону.»
После этого последовал диагноз и лечение: ты зависима от матери. А значит – не самостоятельна. Не можешь принимать решения. Чтобы освободиться, ты должна год с ней не общаться. Четыре полных сезона. Только так ты станешь свободной.
И всё.
Факт помощи стал доказательством вины.
Любое участие трактуется как вторжение.
Любая защита и благодарность как зависимость.
Это уже не конфликт. Это Программа. Написанная блестящим программистом, вооруженным эго и принципами византийской дипломатии. Программа, где исход всегда один и тот же, какой бы путь ты ни выбрал. Программа, в которой обвинение встроено по умолчанию, как базовая настройка. А ты – сбой, ошибка, вирус. Поэтому – «удалить».
В какой-то момент ты понимаешь: в Королевстве Кривых Зеркал главное-не то, что ты на самом деле сделала, а как это будет интерпретировано тем, кто пишет сценарий.
Это я потом узнала от психологов, продвигающих философию сепарации взрослых детей: вина и ответственность за любое поведение взрослого ребёнка -всегда у матери. Всегда. А если мать ещё и честно помогает-это уже клинический случай.
Моя Дочь всегда была прилежной ученицей. Она умела адаптироваться к разным ситуациям, быстро усваивала заданные правила. Я по-хорошему завидовала – как у неё это получается!
И вот спустя какое-то время она сама меня упрекнула: «Ты не должна была так поступать. Ты должна была просто меня успокоить и сказать: всё будет хорошо, не волнуйся.»
Я слушала – и вспоминала совсем другую Дочь. Ту, прежнюю. Ту, которая ещё не жила по чужому коду. Ту, что писала:
«Моя мама – отличная мама. Она хороший человек, и в целом любит помогать родственникам. Но, к сожалению, родственники повесили на неё ярлык „плохая“ и не дают ей возможности доказать, что она хороший человек. А я лучше её знаю, потому что жила с ней долгое время. Когда у меня проблемы, она всегда старается помочь найти выход из ситуации, и никогда не отвечает обезличенными стандартными фразами: жизнь сложная штука, какая жалость, всё будет хорошо
