Напечатанная девушка - страница 16

– Моя лажа. Вы сейчас забудете, что я ментал. Все.

Мы благополучно добрались до лодки.

Единственный кто заметил мой Дар это мама. Я в детстве считал нормальным, что другие дети легко отдают свои игрушки по первой просьбе и вообще делают то, что говорю. На взрослых в то время моих сил не хватало. Но, даже учитывая возраст, взрослые часто шли мне навстречу.

Мама в то время была молодой стройной женщиной с гривой светлых волос. Но я не помню её лица. Могу посмотреть фотографии, но сам не помню. Её нынешний образ перебивает всё.

Она обратила внимание, что у меня слишком много игрушек. Я ей простодушно рассказал, что просто прошу их у других детей, и они мне их тут же охотно отдают. Я был уверен, что мир – прекрасное место, где все стараются тебе угодить.

Как сейчас помню. Я сидел в детском кресле, мама опустилась передо мной на колени и спокойно говорила, что долг человека – поступать правильно. Иначе сам не заметишь, как превратишься в полную мразь. Она так не выразилась. Она сказала «плохой человек». А быть плохим – это противно и гадко.

– Почему?

– Потому что плохой человек – это как мокрый подгузник, как клыки собаки, как раздавленный жук, как порезанный палец, как шишка на лбу, как растаявшее мороженое, как больной зуб.

– Я понял, понял. А почему он плохой?

– Потому что он совершает плохие поступки.

– А как узнать что они плохие?

– Это просто. Если тебя ударят – это хорошо?

– Нет.

– Когда на тебя кричат. Наказывают за то, что ты не делал. Когда чувствуешь голод. Когда тебе больно. Когда тебя никто не любит.

Я заплакал и протянул к ней руки.

– Ты меня не любишь?

Она меня обняла.

– Конечно, люблю. Просто ты должен знать «хорошо и плохо», чтобы быть хорошим.

– Я понял. Плохо – это когда мамы нет дома.

Она улыбнулась.

– Что-то типа. Суть ты уловил. Чтобы оставаться человеком, нужно поступать правильно.

– Я буду поступать правильно.

И я действительно старался. Мама заставила пообещать, что я никому не расскажу о своём Даре. После чего вернула все игрушки детям.

Разумеется, одной беседой дело не ограничилось. Я периодически попадался на внушении, а пытаться управлять матерью мне даже в голову не приходило. Это всё равно, что богохульство. И мать снова усаживала меня и объясняла ситуации в соответствии с текущим возрастом. Она терпеливо воспитывала меня. Так же я поступал, когда дрессировал котёнка. Снова и снова сбрасывал его с кухонного стола, пока он не перестал на него прыгать. Но тот первый разговор врезался в память сильнее всего.

Я старался не использовать свой Дар, а если применял, то из чувства протеста и чисто детского баловства. Пару раз в целях самозащиты против школьных хулиганов. Но в целом, не злоупотреблял своей силой.

Когда начал встречаться с Ириской, обнаружилось несовпадение. Она хотела танцевать и целоваться. А я хотел чего-то более интимного. И чем больше хотелось мне, тем меньше хотелось ей. И с каждым свиданием всё труднее было сдерживаться. Иногда мне кажется, она специально отказывалась от близости, чтобы узнать границы моего терпения. Я провалил испытание.

Оказалось, я очень сильно не святой. Легко быть хорошим, когда у тебя нет выбора. И очень трудно быть хорошим, если можешь просто приказать. Однажды, возбуждённый поцелуями и привычным сопротивлением, приказал девушке снять футболку. Она тут же начала раздеваться. Я сразу пожалел об этом, приказал одеться и забыть обо всём. Она забыла, но я всё помнил.