Напечатанная девушка - страница 17

Мать уже давно ничего не соображает, но я всё равно боялся разочаровать её. И бросил Ирис. Она не показала, но думаю, обиделась. Она уверилась в подозрениях, что я встречался с ней только, чтобы добиться секса, а не по любви или хотя бы симпатии. Это была неправда, но в чём-то правда. С тех пор мы ни разу не оставались наедине. Только в компании друзей.

Это всё лирика. У меня на Дар большие планы. Способности ментала очень ценятся во всех городах. Тем более, моего уровня. Когда стукнет восемнадцать, собираюсь предложить свои услуги городу и получить Статус. Меня зарегистрируют, и я смогу официально применять талант на благо общества. Он позволит мне разбогатеть, как я надеюсь.

И, да, я мог приказать друзьям приехать сюда или не приезжать. Но раздавленный жук – это аргумент.

К тому же, я сам не был уверен, чего хочу. И страшно, и хочется спящую девицу во взорванной лаборатории увидеть. Поэтому я пригласил друзей и аккуратно рассказал о том, что они хотели бы услышать. А потом позволил себя уговорить. Ради справедливости добавлю, что если бы коллектив решил иначе, я бы согласился сидеть ровно и звонить киберам.

– Они ведь её искали! – сказала Язва, когда мы были на середине реки.

– Все слышали, – хмуро сказал Тиф.

– Во что же мы вляпались?

– Хороший вопрос, – подытожил я за всех.

– Знаешь, – она обернулась ко мне. – Возможно, ты был не так уж и неправ. Надо было звонить киберам. Позвоним сразу, как приедем. Покаемся, и нас простят. Ничего особо криминального мы не сделали.

– Нет, – сказал я.

– Почему? – она удивлённо посмотрела на меня. Во тьме не видел выражения её лица, но мы дружим с детского сада и понять интонации могу по голосу.

– Потому что вы правы. Если мы сдадим её киберам и расскажем про наёмников, её начнут изучать. На органы конечно не порежут. Она всё же разумное существо. Но она станет лабораторной мышью. А если будет политическая необходимость, её сдадут наёмникам, даже глазом не моргнут. Она не гражданка. По сути, она фактически даже не человек. А ты знаешь, что с ней сделают заказчики?

– Не знаю. Но вряд ли что-то приятное. Точно. Мы её не отдадим.

– Правильно, – сказал Тиф. – Мы хоть и больные, но в хорошем смысле слова. Она наша.

– Угу, – исчерпывающе высказался Чума.

Язва помолчала.

– Ты прав. Но я ещё никогда в жизни так не боялась.

– Знаю. Мы все боимся. Но иногда надо делать правильные вещи.

Когда на тебя кричат. Когда наказывают за то, что не делал. Когда мамы нет дома.

– Я не мышь, – сказала девушка.

– Мы знаем, – отозвался флегматично. А я не мокрый подгузник, добавил мысленно.

Пока плыли, а потом ехали на машине, договорились, что девушка пока поживёт у меня. Никто не располагает необходимой жилплощадью. А у меня свободная комната для гостей.

Мать обычно торчит в гостиной или стоит в каморке для еды. Прижмётся лбом в стену и стоит часами. Когда хочет пообщаться, бродит в коридорах.

А у родителя любимый подвал. Туда давно никто не заходит, потому что там постоянно сидит и рычит мой отец. И хотя Совет дома уже семь раз принимал постановление о запрете на превращение и рычание, никто пока не осмелился сообщить об этом отцу. Говорили мне, а я забывал передать.

Строго говоря, мой отец не настоящий оборотень, а искусственный и может превращаться или не превращаться по своему желанию. А желал отец по настроению своей вольной медвежьей души, а не лунному расписанию.