Наши лучшие дни - страница 18

– Извините.

Мэрилин поднялась ему навстречу – сама скромность. Незнакомец замер.

– Вы, наверно… В смысле, я Мэрилин Коннолли.

В лице поубавилось непроницаемости, вокруг глаз наметилось даже что-то вроде морщинок – предшественников улыбки.

– Здравствуйте.

– У вас есть несколько минут? Потому что… – Мэрилин вдруг стало неловко за свой наряд – просторный пуловер с глубоким вырезом, замшевую мини-юбку А-силуэта, но главное – за коричневые сапоги в стиле «гоу-гоу» из телячьей кожи. Впрочем, мужчина смотрел ей строго в лицо, ни на секунду не позволил взгляду спуститься хотя бы до грудей. Мэрилин не могла определить, льстит ей это или обижает. – Давайте здесь присядем, – произнесла она. – Или лучше у вас в кабинете? – И прежде, чем он ответил, выдала: – По-моему, одна форма безоконной амбивалентности ничуть не предпочтительнее, чем другая.

Он улыбнулся:

– Простите, мне кажется, вы… А, неважно. Здесь будет в самый раз.

Они уселись друг против друга. Взгляд его (наконец-то!) прилип, пусть и на долю секунды, к коленке Мэрилин. Глаза были темные, почти черные. И что-то трогательное в посадке головы, в развороте плеч. С удивлением Мэрилин почувствовала, как искрит у нее в районе затылка. Да и на темечке тоже. Будто волосы чуть шевелятся сами собой.

– Я не расслышала, как вас зовут.

– А я не представился. Дэвид. Дэвид Соренсон.

– Доктор Соренсон?

– Нет, пока не доктор. Просто Дэвид.

– Очень приятно, Дэвид. Я… я насчет оценки за мою работу. – Мэрилин держала папку, словно пакет с ультиматумом. – Я отдаю себе отчет, что на нашем факультете любой мужчина, услыхав слово «сексуальность», расползается от смущения, будто мороженое без морозилки. Но тема «Сексуальное поведение» была в числе рекомендованных, разве нет? – Не дожидаясь ответа, Мэрилин продолжала: – Мой выбор темы вовсе не провокация, ничего общего с провокацией не имеет. Я сразу, с первых минут хочу это прояснить, Дэвид. Я взяла эту тему, руководствуясь личной заинтересованностью, – нам ведь именно на таких принципах рекомендуется темы выбирать, не правда ли? У меня специализация – английский язык. Меня волнует все, что связано с человеческими отношениями, с их динамикой и многоплановостью. Надеюсь, Дэвид, я понятно объяснила, почему считаю комментарии к моей работе и соответственно оценку весьма спорными?

– Я… я очень сожалею.

– А я подозреваю, что со студентом мужского пола обошлись бы снисходительнее.

– Право, не могу сказать.

– Я очень прилежна. И в целом, и на психологии. У меня сплошные «отлично».

Больше всего Мэрилин боялась, что расплачется прямо перед этим Дэвидом Соренсоном. Недаром же это пощипывание в носу. Про себя Мэрилин знала: она – одна из лучших, из самых способных. Но Мэрилин не оставляло противное ощущение: результат ее работы (а старалась она за двоих) просто смехотворен. Она все силы тратит, только чтобы на факультете со скрипом признавали: студентка Коннолли не глупее, чем остальные. Конечно, оценка «В» по неосновной дисциплине – далеко не конец света, но она, вне всяких сомнений, закроет для Мэрилин ряд программ, ведущих к получению докторской степени, станет крупным препятствием на пути, который до сих пор уверенно забирал вверх (а чего это ей стоило!).

Мэрилин сглотнула:

– В одном из комментариев, представьте, содержится фраза «Неоправданная непристойность».

– Я тут ни при чем.

– Все равно. Мне кажется, ко мне применяют иную систему стандартов. Нет, правда, доктор. Как хотите, а «В» с минусом для меня слишком мало. Я провела исследование, я не схалтурила, и вы не вправе занижать мне оценку только потому, что вам не по вкусу тексты, которые я процитировала.