Наши лучшие дни - страница 2
– Идем, – сказал Дэвид и повлек жену за дерево, крепко обнял и зарылся лицом в ее волосы.
– Милый, – сразу заволновалась Мэрилин, – что-то произошло?
Он уткнулся ей в ключицу, вдохнул знакомый теплый запах (сирень и мыло «Ирландская весна»), шепнул:
– Просто соскучился.
– Любовь моя!
Мэрилин плотнее сомкнула объятие. Взяла Дэвида за подбородок, повернула лицом так, чтобы их глаза встретились. Он приступил к поцелуям. Первыми были губы, затем скула, лоб, местечко между подбородком и шеей, где бился пульс, и снова губы. Мэрилин чуть улыбалась, губы ее напоминали нагретую солнцем темную, сочную сливу. Потом она стала отвечать на поцелуи, превращая в размытые цветные пятна все, что Дэвид мог увидеть периферическим зрением. О, этот животный союз, неизменно значивший для обоих больше, чем все остальное! Это золотистое тепло, излучаемое его женой, этот жар взаимного нетерпения! Два тела, обретающие утешение тайным, им одним подходящим способом. Язык губ на губах и ладоней на стебле позвоночника, который прильнул сейчас к древесному стволу. Блаженство одновременного оргазма, несколько безмолвных минут, прежде чем Мэрилин отстранилась с улыбкой и шепнула:
– Главное, чтобы девочки с поличным нас не поймали.
И снова прижалась к нему, спрятав лицо у него на груди.
Но девочки, разумеется, все видели – с разных наблюдательных пунктов, в один и тот же момент застигнутые тревогой: куда подевались родители? Пережиток раннего детства сродни головокружению. Необоримая потребность знать, где конкретно находятся зачавшие тебя, выпустившие в этот мир те двое, что навечно обречены чувству ответственности. Словом, каждая из четырех дочерей бросила свое занятие, чтобы смотреть, чтобы видеть сферическое свечение за древесным стволом – любовь, которой эти двое излучают явно больше, чем дозволено законами Вселенной.
Часть первая
Весна
Глава первая
Вайолет возвела в принцип избегание Венди. Правда, одно время сестры были неразлучны – только с некоторых пор о прежней дружбе и помыслить не получалось. Вот почему относительно внезапного приглашения в ресторан у Вайолет имелись две версии. Первая: Венди вздумала примириться. Вторая: Венди постиг очередной экзистенциальный кризис, ей приспичило «об этом поговорить» и дела нет до того, что некоторые люди ведут функциональный образ жизни, им недосуг ехать в Уэст-Луп[2] посреди дня, и притом дня не выходного.
Ресторан, из категории трендовых, труднодоступных и предполагающих услуги парковщика – это в среду-то, в два пополудни, с условием, что в половине четвертого Вайолет должна была ехать в садик за Уоттом. О чем и решила сообщить Венди напрямую, хоть и в мягкой форме: «Я, мать двоих малышей, несу ответственность за их жизни и перемещение из садика в студию, из студии домой». Невеликодушно по отношению к сестре? Конечно. Не с добра ведь она утешается драматизированием и алкоголем среди дня. Чем еще ей утешаться – без высшего образования и без своего Майлза, ей, вечно правой по причине глубокой травмированности?
Вайолет пощипала переносицу – помогает от мигрени. Бокал вина теперь представлялся ей не таким уж излишеством. Наверняка Венди успела заказать целую бутылку, а в вине она при всем при том разбирается, нёбо имеет сверхчувствительное к танинам и кислотности. Вайолет страдала физически – туфли на плоской подошве натирали пятки. Этот вечный импульс напяливать ради сестры все лучшее сразу. Детей Вайолет возила на занятия в спортивном костюме – дорогущем, но чрезвычайно удобном, а сегодня надела шелковую блузку с рукавами-бабочками и джинсики-скинни, которые до рождения Эли смотрелись на ней куда лучше.
Похожие книги
