Наши лучшие дни - страница 4

Перед благотворительной ярмаркой в фонд детской больницы Роберта Лурье разговор с Майлзом был просто необходим. Венди выплыла на террасу. Платье – «русалочий хвост» (неудачная покупка, опрометчивая, ибо при ходьбе платье так и ползет вверх по бедрам). В одной руке Венди держала бутылку водки «Грей Гус», в другой – сигарету «Парламент». Вторая сигарета ждала ее на столе.

– Что и требовалось доказать, – произнесла Венди. – Вайолет свалила прежде, чем я успела их друг другу представить. – Она прикурила сигарету. – Отпустишь мне этот грех? Сама не понимаю, о чем я только думала? Но дело сделано. А он славный мальчик. Он бы тебе понравился.

Майлз ничего не ответил.

– Прикид на мне идиотский, – продолжала Венди. – Хотя твоя мама, пожалуй, его и одобрила бы. – Венди откинулась на спинку кресла. – Вчера с отцом виделась. Для него выход на пенсию – катастрофа. Вообрази, сообщил мне, что подумывает о новом хобби. Каком – не угадаешь. Наблюдение за птицами. Чтобы отец по столько времени неподвижность сохранял? Немыслимо!

Венди практиковала такие разговоры с самой смерти Майлза. Иногда ей казалось, что Майлзов дух парит где-то совсем рядом, но в большинстве случаев она не чувствовала никаких намеков на его присутствие. Нынешний вечер как раз относился к большинству случаев, и Венди просто курила, обмякнув в кресле.

– Вечер убью в этом паноптикуме, – сказала она после минутного молчания. – Стервятники небось уже слетелись. Надеюсь, обойдется без жертв. Со своей стороны я ничего не обещала. Я никогда не обещаю.

Венди подняла глаза – не проявится ли Майлз каким-нибудь образом? Смотреть в небе было не на что – тучи собирались, звезды пока не проклюнулись. Ни малейших признаков, что Майлз ее слушает. Все-таки Венди направила сигарету вверх, туда, где, по ее представлениям, обретался покойный муж, и выдохнула колечко дыма.

– Ты ведь мной гордишься? Ведь гордишься? – спросила она еще через минуту. – Потому что я реально стараюсь держаться. – Непонятно, как Венди прожила вдовой уже почти два года. Она прикурила вторую сигарету. – Вот бы сейчас тебя поцеловать. Ямка у локтя сгодится.

Это было произнесено практически неслышным шепотом – вдруг соседи держат окна открытыми?

– Впрочем, для меня сохраняется шанс уже сегодня познакомиться с каким-никаким греком – наследником судостроительного бизнеса. А что? Пускай меня малость оберет. Не волнуйся, тут ключевое слово – «малость». Клянусь, бесценный мой. Черт возьми, как же я по тебе тоскую!

Она сделала еще с полдюжины затяжек и мысленно поведала Майлзу обо всех пустяках, которыми нынче занималась. Затем настало время провести ежесигаретный ритуал – напоследок затянуться максимально глубоко и, порциями выпуская дым, повторять «Я тебя люблю», насколько дыхания хватит.

Через считаные часы парень в смокинге накрыл ладонью ее левую грудь. Попытка поместить колено между бедер парня в смокинге привела к тому, что он потерял равновесие, почти сел на столешницу и нарушил цветочную композицию из лилий и калл.

– Осторожней, – шепнула Венди.

– Виноват, – отозвался парень.

Впрочем, какой там парень – юнец. Зовут Карсон. Венди, когда услышала, так и прыснула. Карсон обиделся, и пришлось наврать, что это был нервный смех, и увлечь его за собой, вести длинным холлом сюда, к лилиям.

Потная ладонь почти прилипла к соску. Венди передернуло. Недомужчина поцеловал ее в шею. Она усилила нажим бедра на его мошонку. Пожалуй, все-таки двадцать пять ему есть. Очень уж он уверенно держится.