Первым, что он заметил, стало обострение чувств. Его слух стал невероятно тонким. Теперь он мог уловить шепот на другом конце коридора, едва слышный скрип дверей в отдаленных павильонах, даже приглушенные шаги людей, которые старались двигаться бесшумно. Это было не просто усиление звука, а скорее способность «слушать» пространство вокруг себя, улавливая вибрации и эхо, которые раньше оставались незамеченными.
Однажды, проходя мимо беседки в Императорском саду, которая казалась пустой, он уловил тихий разговор. Это были двое низкопоставленных евнухов, обсуждающих, как лучше подбросить компрометирующий предмет в покои одной из наложниц, чтобы дискредитировать ее и ее клан. Раньше Сюань Ли просто прошел бы мимо, не подозревая ни о чем. Теперь он услышал весь план, включая имена заказчиков и исполнителей. Он не стал вмешиваться – это было бы слишком рискованно – но знание само по себе было силой. Он понял, что слухи и сплетни при дворе часто являются лишь верхушкой айсберга, а настоящие интриги плетутся в полнейшей тайне, в местах, где, как думают участники, их никто не услышит.
Его зрение также стало острее. Он мог видеть в полумраке коридоров почти так же хорошо, как при свете дня. Детали, которые раньше сливались, теперь выделялись: едва заметная трещина в стене, куда мог быть спрятан тайник; необычный рисунок на подошве обуви проходящего мимо чиновника; мельчайшее изменение в выражении лица человека, которое раньше он бы пропустил.
Однажды, на официальной аудиенции, Сюань Ли заметил, как один из высокопоставленных министров, говоря с Императором, едва заметно шевельнул пальцами в определенном порядке. Этот жест был слишком быстрым и тонким для большинства, но Сюань Ли увидел его отчетливо. Это был знак, используемый некоторыми тайными обществами и, возможно, даже фракциями внутри двора для передачи зашифрованных сообщений. Он не знал смысла жеста, но само его обнаружение открыло глаза на новый уровень секретной коммуникации, происходящей прямо у всех на виду.
Тело стало немного легче, движения – более плавными и точными. Он меньше уставал, даже после долгих часов стояния или ходьбы по дворцу. Его рефлексы улучшились. Однажды, когда слуга случайно чуть не опрокинул на него поднос с горячим чаем, Сюань Ли отреагировал быстрее, чем обычно, и ловко увернулся, не пролив ни капли и не привлекая к себе особого внимания, просто выглядев немного более удачливым, чем обычно. Он чувствовал, как его конечности наполнены некой невидимой силой, готовой к действию.
Эти изменения были едва заметны для окружающих, но для самого Сюань Ли они были революционными. Его «невидимость» теперь стала не просто пассивной стратегией, а активным инструментом. Он мог скользить по дворцу тише, наблюдать незаметнее, слышать больше. Он стал более трудным для отслеживания и более способным собирать информацию, не раскрывая себя.
Конечно, он был предельно осторожен. Он не демонстрировал свои новые способности открыто. Если нужно было выглядеть неуклюжим, он спотыкался. Если нужно было что-то не услышать, он притворялся глухим. Он продолжал играть роль бледного, незаинтересованного принца. Но теперь эта роль давалась легче, потому что под ней скрывалась растущая сила.
Обострение чувств стало его первой реальной наградой за тайные усилия. Оно подтвердило, что «Императорский Метод Драконьих Вен» был реален и эффективен. Оно дало ему инструменты для лучшего выживания в повседневной опасности дворца. Но оно также усилило его осознание того, насколько глубоко укоренены интриги и насколько много скрытых опасностей подстерегает его на каждом шагу. Ему нужно было стать еще сильнее. Гораздо сильнее. И его убежище в тени, его растущий Даньтянь и обострившиеся чувства были лишь началом пути.
