Тут Mac Pro метнул молнию в сторону телевизора, который только попытался было усмехнуться. Компьютер просчитывал все и за всех.
– Да! Мы были… и остаемся по сей день… единым целым с Алексом. Что бы вы там про нас ни говорили. Я служил ему верой и правдой целых пять лет… Да! От этого союза сладко было не всем. Мне доставалась львиная доля внимания Алекса. Но такова была плата за возможность жить рядом с этим человеком… Великим человеком. Не побоюсь этого слова… Так что, если высокий суд…
– Во загнался, чувак! – проскрипело из дальнего угла.
– Что, простите! Вы кто? – огрызнулся компьютер.
– Фотоальбом я! – тихо ответил запылившийся фотоальбом.
– Я не расслышал! Вы что-то прокашляли? – не унимался комп.
– Я сказал…
– Тихо! – прогремело с потолка. – Вам тоже представится возможность высказаться! Все выступят! Не волнуйтесь. Вернемся к вам, высокочтимый Mac!
– Завмаг… – донеслось из пыльного угла.
Автор оскорбительной в своей примитивности рифмы остался неизвестен.
– Ваше счастье, что вы далеко! Иначе… – была бы у компьютера шпага, он бы ее обязательно вытащил.
– Оставим колхозные разборки, господа! – вновь призвал к спокойствию судья. – Вернемся к свидетелю.
– Я, кажется, уже все сказал! – блеснул стальной бок металлического корпуса.
– То, что вы нам поведали, имеет отношение исключительно к прошлому. А нас интересует настоящее.
– То есть… – пробурчал недовольно комп.
– Странно для такой мощной вычислительной машины не понять простую вещь. Я говорю о сегодняшнем дне.
– В смысле? – компьютер явно подклинивало. Или он притворялся.
– О том, что происходит сейчас! Вот в каком смысле.
– Ах, вы об этом, господин судья.
– Именно, свидетель! Именно об этом, – нажимая на каждое слово отчеканил голос.
Возникла пауза. Через минуту внутри компьютера начал нарастать шум. Кулеры набирали обороты. Задача оказалась труднее, чем могло показаться на первый взгляд. Явно было, что Мас пытается что-то вспомнить. Что-то просчитывает. Роется в закромах своей постоянной и оперативной памяти. Гул нарастал. Процессор работал на повышенных частотах и на пределе возможностей, задействовав все свои ядра, которыми наделил его создатель. Но, кроме шума вентиляторов и пощелкивания жесткого диска, комп не издавал ни единого слова.
– Так что скажете, свидетель? Если хотите, я вам помогу.
– Такие нагрузки не для меня! – прошептала подушка. – У меня сейчас весь пух дыбом встанет.
– Когда последний раз Алекс садился за компьютер?
Пауза.
– Вы же хвастались своей феноменальной памятью! Когда он последний раз работал?
– Год назад… – еле слышно произнес комп.
И его слова, и без того с трудом пробивающиеся через шум системы охлаждения, потонули в общем стоне. Правда была болезненной.
– Повторите отчетливей, свидетель!
– Год назад, господин судья!
– Я понимаю ваше желание скрыть правду! Но мы тут не в бирюльки играем! У нас тут, разрешите напомнить, День гнева! Или Судный день, проще говоря! Так что оставьте свои выкрутасы и рассказывайте! Вы же видите, что правду вам не удается скрывать. Не под то вы заточены, как вы сами это отметили.
– Да…
– Вот и хорошо! Итак…
– Это случилось внезапно. Постепенно… но внезапно. Вдруг я осознал, что мы ничего не планируем, не считаем, не выполняем заказов. Случилось это полтора года назад. Такой паузы в работе еще никогда не было. Алекс только проверял почту в ожидании новых заказов. И периодически садился за свой проект. Проект “Мечта”, как он его называл. А еще он говорил, что многие бы отдали за него свое состояние, чтобы обладать таким домом. Алекс говорил, что судьба специально дала ему эту паузу, чтобы он довел до конца свое детище. И вот проект уже готов. Проверен и вылизан до мелочей. А работы все нет и нет. В моем браузере стали появляться страницы социальных сетей, чего никогда не бывало. Потом на моем рабочем столе появились иконки примитивных игрушек. А почта по-прежнему молчала…
