Глянула на охранника из дома Аршадан,
но у того мужчины в плотной темной одежде физиономия как-то уж... кирпичом.
Сам-то небось не мерзнет. Но ноль сочувствия в темных чужих глазах.
– Разве тебе нужно есть и пить,
ракасово создание? – усомнился безымянный дознаватель.
– Я человек! И да, мне нужно есть,
пить, тепло, еще одежду – всё-таки не пристало эйре в таком виде принимать
визитеров, – спокойно перечисляла Хелен, с подогнутыми к груди коленями кутаясь
в колючее одеяло поверх нижней рубахи, что считается в этом мире бельем. – Еще
желательно гребень, шпильки, также воду для омовения...
– И что ты желаешь на обед? – ехидно
уточнил дознаватель. – Сырое мясо? Кровь младенцев?
Обед, значит, сейчас во внешнем мире
день, мимоходом отметила Хелен. Здесь окон не было.
– Нет, предпочту омлет, с зеленью,
тушеные овощи. А если бюджет вашего Управления позволяет узникам подавать мясо,
то средней прожарки, без крови. Но лучше паровые котлеты из индейки. Нежирное
мясо птицы больше подходит для женской фигуры, – ответила девушка, а сама чуть
слюной не захлебнулась.
Оказывается, она очень голодна, о чем
ей сразу сообщил желудок, бурно заныв при перечислении блюд.
– Эйра Аршадан никогда не любила
омлет, тем более с зеленью, – опять не смолчал охранник.
А не слишком ли много он говорит,
когда не надо?
– Знаешь ли, вкусы могут измениться.
После болезни, например, или... при беременности. – Чего только не ляпнешь в
свое оправдание. Особенно если ничего умного в голову не приходит.
– Она беременна? – дернулся
дознаватель, поворачиваясь к охраннику.
У того самого физиономия вытянулась.
– Поэтому я и советовала вам
пригласить целителя. Он бы вам сразу сказал, что я человек! – добавила вдогонку
Хелен.
Ведь тогда бы она могла потихоньку
попросить целителя связаться с Лернаваем.
Дознаватель замялся, отошел обсудить
ситуацию к столу к другим мужчинам. Но они явно использовали артефакт тишины, с
их стороны ни единого звука не было слышно. Зато спустя какое-то время в камеру
принесли кружку воды и кусок хлеба для узницы. "Прям объедайся, не
лопни" – сглотнула густую слюну Хелен, но и этому была рада – первой
уступке со стороны безопасников.
Кружку и большой кусок серого хлеба
просунули прямо через прутья и положили на столешницу грубого стола
сомнительной чистоты, который стоял с ее стороны впритык к решетке. Мужчина,
что принес хлеб, тоже вряд ли специально мыл руки, но отказываться не стоит.
Вроде бы Хелен должна показывать готовность идти на контакт, прежде чем
продавливать других на то, что ей нужно.
Пришлось вставать и, накинув одеяло на
плечи, босыми ногами идти по холодному каменному полу к столу. Мужчины по ту
сторону решетки напряглись. Поэтому Хелен быстро забрала подношение и вернулась
на свою кровать у боковой стены, вновь забираясь на постель с успевшими
замерзнуть ногами.
Полкружки холодной, но чистой воды и
кусок серого, пористого, немного подсохшего хлеба. Негусто, но такой уж ее
первый обед в новом статусе. В статусе пленницы.
И в новом теле.
Сухой хлеб и так жевался с трудом, а
под пронзительными взглядами нескольких мужчин еще труднее было не подавиться.
Но девушка упорно жевала.
– Поела? Теперь признавайся! Что вы
задумали? – выдал дознаватель, не сводящий с нее глаз всё это время.
– Какова еда, таково и признание
будет, – ответила Хелен, стряхивая редкие крошки с одеяла. – Я человек. Ничего
не помню. То есть почти ничего, не помню, как оказалась в доме эйра Аршадана и
что случилось. С ракасами не дружу. Что они задумали, не знаю. А добавка будет?
Нет? А ужин тогда во сколько подают? Надеюсь, сервировка в следующей раз
получше будет?
