— А я надеялся на это, — хмуро добавляет отец и тут же встает из-за стола, — прости, милая, но что-то пропал аппетит, — он целует маму в щеку и проходит мимо с таким видом, будто меня не существует вовсе.
— Мам, ну сколько можно? — я сажусь напротив, заняв отцовское место. Отсюда мне лучше видно мамино лицо. А нам нужно поговорить.
— Ты не совсем понимаешь, Мелисса, — она вздыхает, откладывая столовые приборы, — как отразится твой поступок на всей нашей семье.
— Глупости! — отмахиваюсь. — Никак не отразится. Просто Альфа теперь меня ненавидит. И что с того? Жили же мы как-то до этого без его внимания.
Но мама хмурится. Она делает это крайне редко, и такая гримаса служит верным признаком, что шутки закончились.
— Только представь на минутку, — она облокачивается на спинку стула, — как эта ситуация выглядит со стороны. От Альфы сбегает истинная. Отвергает, тем самым унизив его в глазах общества и всей стаи. Его репутация под большим вопросом. И да, сила тоже уменьшается на треть. Ты знала об этом?
— Нет. Он не выглядел ослабленным. Наоборот, очень даже крутым и крепким.
— Это пока, — мама вздыхает. — В течение недели ваша связь окончательно исчезнет, и остальные волки попробуют отвоевать звание Альфы и место вожака.
— И что будет делать Райсон? — дыхание перехватывает от волнения. Я ведь не желаю ему неприятностей на самом деле. Тем более что он меня спас.
— Сложно предположить, — пожимает она плечами. — Кого-то привяжет с помощью денег и общего бизнеса. Кто-то из старых волков окажется на его стороне и сдержит своих детей, внуков. Ну а другие постараются сделать все, чтобы раскачать лодку. Провокации, грязные стычки в переулках. Мало кто рискнет открыто вызвать Райсона на бой. Слишком силен.
— И это все из-за меня, — подвожу итог. — Почему ты никогда мне не говорила этого раньше?
— Как же не говорила?! — раздражается мать. – Неоднократно тебе повторяла о важности вашего союза и об ответственности. Сколько рассказывала о парности, но ты меня не слушала! Так что не вздумай перекладывать вину на меня. Не выйдет.
Я все понимаю и опускаю голову ниже. Это только моя вина и ничья больше. В этот момент на кухню возвращается отец.
— Ты еще забыла рассказать нашей чудесной дочери о том, как пострадаем мы все, — он кладет руки матери на плечи, чуть сдавливая. Затем подходит ко мне и наконец-то удостаивает взгляда. Мне приходится задирать голову вверх, чтобы увидеть его лицо. Папа, как и все оборотни, очень высокий.
— Мелиса, за сегодняшний день со мной попрощались восемьдесят процентов партнеров. Товар вернули — пятьдесят. Наши предприятия работают в убыток, не зная, кому сбывать продукцию. Но и это еще не все. Нам отказали в общении сразу несколько крупных домов: они не желают видеть тебя подле своих детей. Звонили из колледжа… — отец закашлялся, а я замираю. Неужели выгонят и оттуда?
— Звонили из колледжа, — повторяет он, — вежливо интересовались, а не хотим ли мы перевести дочь в другое учреждение?
— И что ты ответил? — спрашиваю практически шепотом.
— Сказал, что не хотим, — резко отвечает и садится рядом со мной. — И это не все новости.
— Что еще? — мне уже страшно.
— Ты, конечно же, будешь наказана, — спокойно говорит он, будто это дело решенное. — Отныне ты под домашним арестом. Никаких подруг, вечеринок, театров и прочей ерунды. После учебы сразу домой. За тобой закреплен Карл. И если ты вдруг что-то надумаешь отмочить и сбежать, помни об одном: у Карла есть семья, и он тут же вылетит с работы, если не сумеет уследить за тобой. Не создавай другим проблем.
