Не потускнели витражи. Избранные стихи, циклы стихов, поэмы - страница 5
любви и моря противостоянье,
а в сердце заблудившаяся боль
перетекла в пасьянсы да вязанье.
Устала насмерть матушка Ассоль:
хозяйство, дочь, трактирчик придорожный.
И сколько о любви ни балаболь,
из женихов – бездельник да острожник.
Взлетает к солнцу девушка Ассоль
и наяву, и в мыслях легкокрылых.
Горячечной любви морская соль
растворена в ее мечтах и в жилах.
…Вот в море алый парусник возник.
Все замерли – к которой из троих?
31 мая – 19 июля 2015
Дворовая
В этот дом со знакомыми окнами
шел не улицей я, а проулочком
и всегда замечал под балконами
одиноко стоящую дурочку.
И дымила она папироскою,
и носила нелепые платьица,
и ругалась она с недоростками,
и могла ненароком расплакаться.
Дремлют пятиэтажные тополи
в беспокойном дворе моей памяти.
Сколько троп мы под ними протопали
до того как подернулись патиной.
Нет уж ни тополей, ни родителей
в стариковских пальтишках заношенных,
нет на лавочках бабушек бдительных
и стучащих с утра доминошников.
Погрустнели пенаты облезлые,
став хрущобами и перестарками,
и захлопнулись двери железные,
и дворы обросли иномарками.
Сломан корт, где мы шайбу футболили,
и в асфальт, не расчерченный в «классики»,
смотрят только коты сердобольные
через окна из модного пластика.
Сколько нынче детей в целом городе,
столько было тогда в нашем дворике.
Не расслышать в теперешнем грохоте —
прятки, салочки, крестики-нолики.
А зимой вместо чистописания
ребятишки на улице носятся,
где красивая девочка самая
мне попала снежком в переносицу.
А когда я вернулся из армии,
целовались мы так с этой девочкой,
что порой улыбалось парадное,
грея нас радиаторной печкою.
Мы лет сорок все так же целуемся,
как когда-то юнцами зелеными,
но не бродим до света по улицам,
ведь подъезды теперь с домофонами.
В этот дом с незнакомыми окнами
я иду, как обычно, проулочком
и встречаю опять под балконами
одинокую прежнюю дурочку.
Покурить бы сейчас с ней на лавочке,
обсудить, что творится по «ящику»,
но боюсь, что старушка расплачется,
и на кой мне курить, некурящему?..
21—24 октября 2016
Часть 6
Сталкер
Ивану солоно пришлось.
Он не роптал. В нем зрело слово.
Он с детства возлюбил до слез
иконы инока Рублева.
И, восприяв благую весть,
вступил он в океан без страха,
стремясь идеям предпочесть
завет блаженного монаха.
Но океан не принимал —
ни самого, ни отражений, —
и кривизной своих зеркал
готовил кораблекрушенье.
Был выброшен его ковчег,
усталый пасынок вселенной,
на приторно-радушный брег,
до ностальгии вожделенный.
Когда ж снотворное житье
удавкою коснулось шеи,
он сердце потушил свое
в прощальном жертвоприношенье…
1987 (?)
«Жизнь – это не литература…»
– Жизнь – это не литература,
реальность музыки важней,
шедевры Дрездена и Лувра
ничтожнее календарей.
– Но что за жизнь без партитуры?
Мольберт мощней, чем естество.
А всё, что не литература,
бесплодно, сухо и мертво.
16 марта 2008
Когда погаснут русские глаголы…
Люблю я не глаголы, а наречия.
Они мне существительных родней.
В наречиях я слышу голос веча
и речь волхвов, и клич богатырей.
Числительных или местоимений
близка мне многоликая печаль.
И пылких прилагательных стремлений
до слез порою мне бывает жаль.
Но только в них, в наречиях, трепещет
исконный пульс родного языка
и каждой вещи колокольчик вещий,
и вечных смыслов влажная тоска.
Наречия пришли со всех окраин,
нестройных слов веселая толпа.
Их ведали и царь, и Ванька Каин
сыздетства, спрохвала или сглупа.
Наречия живого просторечье —
завет неизреченной старины.
Похожие книги
Легкий, жизнерадостный, изысканный юмор насквозь пронизывает книгу поэта и переводчика Ю. Лифшица «С моим ручным мармотом…» (мармот – от фр. marmotte – сурок). В книге, с одной стороны, «смешался глас рассудка с блеском легкой болтовни», с другой – присутствует «веселость едкая литературной шутки», и все это приправлено изрядной дозой иронии. Для широкого круга читателей. В оформлении обложки использована картина голландского художника Геррита ва
Роман Ю. И. Лифшица «И мы» – произведение яркое, талантливое, свежее. В романе имеет место быть хорошо организованная игра между зрителем и читателем, и пронизывающая все произведение авторская ирония, и органически присущая роману интертекстуальность, создающая его емкое культурное пространство. Роман обязательно оставит свой след в отечественной прозе начала XXI века. В оформлении обложки использована картина нидерландского живописца Питера Бре
«Евангелие от Матфея», переложенное стихами поэтом и переводчиком Юрием Лифшицем, дает возможность читателю взглянуть на крестный путь Иисуса Христа не только с точки зрения новозаветного предания, но и сточки зрения поэзии. Рождество Иисуса, Его земной путь, Голгофа, Вознесение и Воскресение в поэтическом изложении становятся немного ближе и проникновеннее. В оформлении обложки использована гравюра немецкого художника Юлиуса Шнорра фон Карольсфе
«Европейская поэзия» – книга избранных переводов, принадлежащих перу поэта Юрия Лифшица и выполненных им на высоком поэтическом и художественном уровне с разных европейских языков. В книге представлены поэты: Р. М. Рильке, У. Рэли, Р. Киплинг, Ю. Ли-Гамильтон, М. Роллина, А. Рембо, Ш. Бодлер, Р. Бёрнс, Х.Л.Борхес, С. Верде и др. При оформлении обложки использовано фото старинного витража из собора Парижской Богоматери (Франция, Париж). Снято 19 а
Что вы знаете о мистике? Как она влияет на нашу обычную жизнь и где та грань за которой рушатся старые парадигмы и все преображается. И мистика становится реальностью. Эта книга об обычной девушке Ирине перенесенной через тоннель времени тайными силами из 20 в 16 век в Испанию в замок дель Монте, где ей придется столкнуться с тайнами и парадоксами, изменившими всю ее жизнь, и где она встретит свою любовь в неожиданном облике. Героиня узнает реаль
Дорожку в учреждение под названием ЗАГС писательница Маня Корытникова протоптала давно – на ее счету уже три печати о регистрации брака. И три – о разводе. А сейчас поступило новое предложение. Влас, ставший владельцем автосалона, оказывается, влюблен в нее с детства. К тому же, жениться на писательнице – престижно. И потому он настойчиво зовет Маню под венец. А почему бы нет? – решает она, и в качестве эксперимента переезжает жить в дом жениха.