Тони молча поднялся, подошел и обнял меня. Братишка уже понимал, что легко не будет, а Поль пока еще мечтал, что кто-то решит все проблемы за нас. Я обняла брата в ответ, подула на светлые волосы, как делала мама, когда он хмурился, и сказала:
- Не грусти. Еще ничего не потеряно. Завтра все решится, а сегодня давайте побудем вместе, хорошо? Мне одиноко без папы.
Горькая слезинка скатилась по щеке, повисла на кончике носа. Я вытерла ее, а Поль тоже бросился к нам, и теперь мы обнимались все трое, понимая, что как прежде ничего не будет. У нас не осталось шансов все вернуть. Отца не поднимешь из могилы, и маму тоже. Есть только мы, и нам выживать.
Я заставила себя улыбнуться. Попросила Мати заварить чай, принести печенье, и мы вместе сидели в маленькой гостиной, болтая о пустяках – мальчишек я не видела вот уже три месяца, с начала учебного года. У них накопились мелкие детские новости, и я слушала, отвлекаясь от навалившихся проблем. И надеялась, что смогу хотя бы немного их уберечь. Защитить, закрыть собой от жизни, которая, как выяснилось, ни к кому не бывает добра.
Мы разошлись уже ближе к вечеру. Я вернулась в папин кабинет, а братья решили раньше лечь спать. На отцовском столе все так же лежали бумаги. И их приговор был прост и однозначен: либо мы втроем идем ко дну, либо только я. Понимать бы еще, зачем эта игра герцогу Даренвилю. Почему так важно, чтобы именно я стала любовницей его величества. Что он задумал? Потому что, согласившись, назад дороги не будет. И почему-то мне казалось, будто ее уже нет.
2. 2
ГЛАВА 2
Я не спала почти всю ночь, поэтому проснулась поздно, и ощущение было такое, словно внутри кто-то потоптался. Совершенно разбита… За скромным завтраком мы собрались втроем. Мальчики тоже казались вялыми и не выспавшимися, хоть и легли намного раньше меня. Мало лечь, надо еще и уснуть.
Мати привычно накрыла на стол, поставила перед нами тарелки с кашей и фруктами, налила чай. Она поглядывала на нас с сожалением. Все-таки еще меня носила на руках, что уж говорить о мальчишках? А мои братишки делали вид, будто все хорошо, но по глазам видела, как они переживают.
Мы едва покончили с завтраком, как раздался оглушающий звук дверного звонка. Мати тут же ушла открывать, а мы перебрались в большую гостиную. Именно туда она и привела трех мужчин в черных костюмах – приставов, сразу поняла я.
- Эрна Идейр? – уточнил самый старший из троих, грузный, с квадратным подбородком.
- Да, это я, - ответила, поправляя несуществующие складки на темно-фиолетовом платье.
- Эрн Ноберт. Мы должны описать ваше имущество. У вас будет двадцать четыре часа, чтобы покинуть этот дом.
- Подождите! – Поль подскочил с диванчика. – Вы не можете!
- Мне жаль, юный эрнан, - взглянул на него Ноберт, - но мы можем все.
И по дому зашуршали чужие шаги. Приставы заглядывали в каждую щель, каждый угол. Я прошлась за ними, а потом вернулась в гостиную, где так и ждали братья.
- И куда нам теперь идти? – тихо спросил Тони.
- Я не знаю, - ответила честно. – Еще есть шанс…
- Ты действительно веришь, что за сутки можно найти деньги на выплату нашего долга?
Сокрушенно кивнула. Можно, только чего это будет стоить? А приставы закончили свой страшный осмотр, подошли ко мне, напомнили, что завтра утром дом перестанет быть нашим, и ушли. Я опустилась в кресло и сидела так долго, чувствуя, как из меня уходят силы. Не смогу! Не смогу оставить братьев без крыши над головой! Забрать у них мечты о будущем.
