- Волнуешься? - спрашиваю сына.
- Предвкушаю, - он широко улыбается, и я, не сдержавшись, вторю его улыбке.
Здание страйкбольного клуба “Шутер”* представляет собой самый обыкновенный офис за исключением некоторых нюансов. Например, сразу при входе нас встречает девушка, она стоит за стойкой ресепшен, на которую наброшена маскировочная сетка раскраски милитари. Позади на стене развешено оружие, а между парой автоматов светится неоновая надпись с названием.
Поприветствовав, девушка провожает в просторный кабинет, длинную стену которого украшают фотографии игр, а меньшую - плакаты с предстоящими турнирами. Длинный стол со светло-серой столешницей занимает большую часть кабинета. На нем разложены флаеры, стоят бутылки с водой, а в стаканчике - ручки с логотипом клуба. Выглядит солидно, и это становится первым фактором, который заставляет меня задуматься и склониться в сторону идеи сына. Ладно, вторым. Первым был папа с его словами о том, что мальчику нужно играть в мужские игры.
Оставив нас, администратор покидает помещение, попросив подождать, пока один из организаторов игр не присоединится к нам.
- Кру-у-уть, - тянет Пашка, рассматривая фотографии на стене. - Офигеть. Смотри, мам, это с международного турнира, - он тычет пальцем в большую фотографию, на которой я вижу поляну в лесу. На ней сидят, стоят, лежат человек пятьдесят. Все в обмундировании и с широкими улыбками на лицах. Двое держат большие флаги. Один - с логотипом клуба, второй - с логотипом турнира. - Блин, я бы тоже в международном поучаствовал. Прострелил бы задницу какого-нибудь Джона, - смеется сын, а я с улыбкой качаю головой.
- Добрый день, - в кабинет заходит симпатичная девушка в черных карго, грубых ботинках и белой футболке. - Меня зовут Аля. Я - организатор игр.
Мы пожимаем друг другу руки и рассаживаемся за столом. Аля подробно рассказывает, как и где проходят игры. Сколько человек участвует, какое оружие и защиту получают участники. В общем, все подробности, которые меня интересуют. Я расспрашиваю ее дотошно, не упуская ни одной детали. И, казалось бы, с каждой минутой все легче воспринимаю эту идею, но все равно внутри грызет какой-то червячок. И мысль - “А вдруг что-то пойдет не так?” не дает мне покоя.
- Тогда у меня еще такой вопрос. Я говорила, что сын хочет отпраздновать день рождения в вашем клубе. Но ему исполняется всего шестнадцать.
- До восемнадцати лет можно участвовать только с письменного согласия родителей. Они берут на себя все риски.
- Как все? Вообще все?
- Клуб обеспечивает безопасность. Выдает защитные маски, перчатки, каски, исправное оружие. Предоставляет максимально оборудованный полигон, достаточно безопасные условия. Дальше все зависит от участников. Мы ведь не можем ими управлять. Озвучиваем правила, даем подписаться под ними, но за нарушение отвечать не можем. За грубые нарушения участники отстраняются от игры, но вы же понимаете, существует еще человеческий фактор.
Я бросаю выразительный взгляд на сына.
- Ты можешь поручиться за каждого своего друга?
- Ма, - раздраженно шипит сын и бросает взгляд на Алю.
- К тому же, - продолжает она, - еще не факт, что вас возьмут.
- В каком смысле? - спрашивает Паша.
- Решение об участии в игре несовершеннолетних принимает наш директор, он общается с участниками или с тем, кто их организовывает.
- Так мы же деньги платим. Как это он принимает решение? - слегка раздраженно спрашивает Паша.
