Обыкновенный черный вороненок.
(Великолепный!
Черный!
Вороненок!)
Не отличишь от прочих воронят.
Он петь хотел.
Его учили каркать.
Он жить хотел.
Его учили вить
на кладбищах
над серыми крестами
вороньи гнезда.
Ну куда ты, глупый!
Поют другие —
певчие пичуги.
А у тебя, увы, дурная слава —
ты должен каркать.
Он любил парить
над городом,
сверкающим и шумным.
Он залетал в окрестные сады,
где соловьи залетные блистали
своим искусством.
Он парил над миром
и улыбался.
(Бедный вороненок!)
Однажды он сидел в центральном парке
и наблюдал за детскою игрой…
Сбежались люди:
«Посмотрите —
ворон!»
Собаки, кошки набежали:
вот он!
Еще беду накаркает…
Гони!
А он сказал:
«Я не умею каркать,
я петь умею…
Можно я спою?»
Толпа расхохоталась —
вот умора!
Видали остряка?
Давай отсюда!
Лети себе,
покуда крылья целы,
а то, не ровен час,
перешибем!
А он сказал:
«Я не умею каркать,
я петь умею…
Можно я спою?»
Наш милый говорун перестарался:
дразнить толпу —
опасная затея…
Не хочешь каркать?
Мы тебе поможем.
И, всколыхнувшись,
в тысячу гортаней
вокруг него закаркала
толпа.
Закаркали юнцы, пенсионерки,
доцент с портфелем каркнул осторожно.
И девушка,
стоявшая поодаль,
с букетиком растрепанных фиалок,
с печальной,
тонкой шеей,
подошла
и – каркнула.
И лишь тогда он понял.
Почувствовал,
как грозовая туча
нашла на солнце.
Как цветы поникли.
Как смолкли соловьи в садах окрестных.
Как тихо стало.
И тогда он
каркнул!
Он вспыхнул,
как костер
из черных перьев,
и небо в черном пламени
померкло
и с грохотом обрушилось на землю.
Толпа бежала.
Вороненок – пел.
